ГАЛИНА ЖУКОВА. ПОСЛЕ КОНЦЕРТА

Галина Жукова Я думаю, что не открою большого секрета, если скажу, что среди нынешних российских деятелей искусств не так много универсально образованных людей. Выпускник классической гимназии начала прошлого столетия мог бы легко дать фору нынешним выпускникам не только университетов, но и аспирантур. Это во многом не наша вина, а наша беда. Где - даже при наличии горячего желания - получить хорошее образование, если десятилетиями поколения ученых, писателей, музыкантов отправляли в ГУЛАГ и выдавливали из страны, остальных же муштровали антинаучными, а еще в большей степени антиэстетическими догмами марксизма-ленинизма?!

Образование и воспитание Галины Жуковой - результат уже постсоветского опыта универсальной гуманитарной школы. То есть она - счастливый обладатель той суммы знаний и умений, о которой мы мечтали, изучая на факультативах древнегреческий язык, чтобы прикоснуться к живому Гомеру, и посещая филармонические залы и ЛИТО, чтобы познакомиться с полузапрещенной в СССР всемирной культурой.

То, что я услышал на концерте в Университете, превзошло все мои ожидания. Огромный зал был переполнен - люди были даже на хорах. За роялем вдруг возникло удивительное существо - то ли Сильфида, спорхнувшая со страниц Гофмана, то ли Афродита, сошедшая с полотна Ботичелли. Программа фортепианного вечера была на редкость интересна и разнообразна: открывала концерт ля-минорная соната Моцарта, за ней следовала Шестая соната Прокофьева, а после перерыва прозвучали миниатюры Шопена и виртуознейший Пештский карнавал Листа. На бис после шквала аплодисментов, криков "браво" и моря цветов Галина сыграла плетневское переложение Апофеоза из "Щелкунчика". Конечно же, я не смог удержаться, и сразу после концерта постучался в артистическую, чтобы задать Гале несколько вопросов.

- Я вот что Вас хочу спросить: ля-минорная соната Моцарта - музыка кристально ясная, пронзительная, гениальная, знакомая с детства. Для меня она, так же как и ре-минорный (Двадцатый) концерт, образно связана с гетевским "Sturm und Drang" и с его же Вертером. А вот Шестая Прокофьева - очень сложная, быть может, намеренно усложненная в духе того времени музыка - о чем она?

- Главное в этой музыке, на мой взгляд, это ощущение ритма и ощущение времени - времени во всей многозначности этого слова. И в прикладном музыкальном смысле, и в смысле эпохи, когда она написана. Я слышала много разных исполнений Шестой сонаты - Иголинского, Крайнева, Рихтера (два варианта)...

- А идеальное исполнение Шестой Вы слышали?

- Нет, идеального исполнения не бывает - всегда есть к чему стремиться. Но мне очень нравится, как играет Прокофьева Крайнев. А вообще произведения Прокофьева, как и Шостаковича, чтобы осмыслить и понять, нужно слушать много раз, их музыка достаточно сложна для восприятия.

- Мы с приятелем - он пианист, как и Вы - как-то раз обсуждали образный строй Шестой и Седьмой сонат Прокофьева в соотнесении с той эпохой, когда они были написаны. Там есть такие громкие, "ударные" места в быстрых частях - их можно условно назвать, используя современный термин, "hard and heavy" - нам показалось, что Прокофьев описывает этой музыкой процедуру допроса какого-нибудь "саботажника-троцкиста", пожилого профессора с седоватой козлиной бородкой и обязательно в очках с толстыми линзами и роговой оправой по фамилии, предположим, Зильберштейн. Следователь НКВД в потертой кожанке по фамилии, скажем, Каценелленбоген после нескольких грубых окриков бьет бедолагу Зильберштейна по лицу, очки слетают на пол, толстые линзы разбиваются вдребезги. Затем товарищ Каценелленбоген зовет своих чекистских головорезов, и они по-прокофьевски ритмично молотят "троцкиста" коваными сапогами. В финале оправа очков с остатками стекол с хрустом гибнет под каблуком разъяренного НКВДешника...

- Конечно, Сергей Сергеевич Прокофьев обладал удивительно острым чувством гротеска. Но все же у Вас с Вашим приятелем буйная фантазия... немного в стиле Дмитрия Галковского.

- Галина, скажите, пожалуйста, если бы не было временных границ и Вы могли бы выбирать, с кем бы Вы мечтали сыграть в ансамбле? Я имею в виду известных музыкантов прошлого. Или Вы сугубо "сольный" человек?

- Я очень люблю играть в ансамбле, и считаю, что каждый музыкант должен уметь это делать. Такие "сольные" величины, как Святослав Рихтер, Леонид Коган, Давид Ойстрах, Мстислав Ростропович - гениальные ансамблисты. С кем бы я лично хотела сыграть? Трудно сказать. Если в четыре руки, то, наверное, с Микеланджели. Из дирижеров - с Тосканини.

- Я понял: Вас привлекают темпераментные итальянцы... Галина, Вы сейчас закончили Консерваторию, в Вашем дипломе есть квалификация "педагог". Нравится ли Вам преподавать? Я понимаю, что у Вас есть возможность самой выбирать учеников. И все же...

- Как и мои учителя, я никогда не отказываюсь, если меня просят кого-то послушать и высказать свое мнение. Если я чувствую потенциал для совместной работы, то на уроках "выкладываюсь" в той же мере, что и на сцене.

- Галина, большое спасибо Вам за беседу от меня и от наших читателей. Хочу пожелать Вам больших творческих успехов и удачи во всем!

Беседовал ВЯЧЕСЛАВ КОЧНОВ

Газета "НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ", №26(737), 23.06.2005 г

{jcomments on}