АНДРЕЙ СИГЛЕ: КИНОПРОДЮСЕР – ЭТО ДИРЕКТОР ФАБРИКИ

Андрей Сигле – один из главных «закадровых персонажей» российского кино, он – кинокомпозитор и кинопродюсер в одном лице, автор знаменитых саундтреков и производитель фильмов или, как он сам говорит, «директор кинофабрики». Специфика его работы такова, что зрители вспоминают о нем реже, чем об актерах и режиссерах. А жаль, ведь без его участия невозможно себе представить реализацию большинства проектов Александра Сокурова и многих полюбившихся российским телезрителям сериалов. Андрей Сигле выступил в качестве продюсера и композитора и в последнем шедевре мэтра авторского кино – удостоенном венецианского Золотого Льва «Фаусте».

- Андрей, 9 февраля начался российский прокат сокуровского «Фауста». Каковы успехи первого weekend’a?

Сигле: За первые выходные в российском прокате собрано уже около 11 млн. рублей, что для артхаусовской картины очень  хорошо.

- А какими были Ваши ожидания?
Сигле: Мы очень серьезно подготовились к российскому прокату: мы работаем с московской компанией «Luxor» - достаточно грамотной, а главное влюбленной в картину. У нас было много предложений, самых серьезных, и от других прокатчиков, нам предлагалось сделать до 500 копий картины, но у них глаза не горели. Сейчас у нас по стране работают 126 копий, из которых 27 в Петербурге и 40 в Москве.

- Вы занимаетесь продюсированием авторского кино. Реализуете ли Вы таким способом какие-то свои художественные замыслы или, может быть, Вы просто занимаете определенную нишу в российском кинобизнесе?
Сигле: Как Вы знаете, у меня есть две компании: одна, которая занимается авторским кино и компания по созданию телевизионных многосерийных фильмов. У нас были довольно успешные телепроекты, например картина «Вепрь», «Преступление и наказание», «Фаворский». Телевизионный бизнес очень успешен и достаточно прибылен у нас в России, поэтому есть возможность вкладывать заработанные на ТВ средства в кино, которое не может существовать самостоятельно, как производство сериалов. Сюда же можно отнести производство детского кино, дебютного кино – все это находится в очень плачевном состоянии. Объясню почему: в России кино не является бизнесом как таковым. Именно поэтому требуются постоянные субсидии – государственные, либо Фонда кино, а это провоцирует постоянную драку за них, потому что продюсеры понимают: любое кино в России не окупается.

- Насколько мне известно, по профессии Вы музыкант и композитор?
Сигле: Я закончил Ленинградскую консерваторию по классу рояля и Шведскую королевскую академию по классу киномузыки.

- Скажите, пожалуйста, а в Вашей нынешней профессии кинопродюсирования есть что-то схожее с исполнением или сочинением музыки?
Сигле: Поскольку я так же занимаюсь и бизнесом, достаточно давно и успешно, могу уверенно сказать, что продюсер – это производитель кино, и тут есть свои законы, которые для любого производства совершенно одинаковы. Кино – это то же самое производство, это люди, зарплаты, налоги; а есть ещё и реквизит, декорации. Грубо говоря, продюсер – это директор завода по производству кино. Один нюанс: все работники завода – творческие люди. И эта специфика является объединяющей. А то, что я сам человек, имеющий отношение к творчеству, дает мне возможность успешно общаться с творцами на одном языке. Ко мне прислушиваются, когда у меня есть суждение по тому или иному творческому аспекту.

- Есть мнение, которое разделяю и я, что нынешнее российское кино уступает с одной стороны, старому советскому, с другой – Голливуду? Разделяете ли Вы это мнение?
Сигле: Я с этим во многом не соглашусь, поскольку среди 300 выпущенных в год фильмов встречаются настоящие жемчужины, до которых Голливуду очень далеко. Не сочтите за наглость, но могу сказать, что наш «Фауст» – это абсолютно уникальное кинематографическое явление, думаю, в Голливуде такой фильм родиться просто не мог. Это и качественная работа, и европейские актеры, и авторская группа из России. Ни разу за три года работы над «Фаустом» я не видел такого, чтобы европейцы нас чему-то учили. У нас был французский оператор, снимавший Гарри Поттера, казалось бы, один из лучших операторов мира, тем не менее, никакого недовольства по поводу нашей работы он ни разу не проявил. При том не надо забывать, что у нас остались и те специалисты, которые трудились над картинами советского производства.

- Может быть, дело в сценарном кризисе?
Сигле: Я хотел это сказать: самое главное и уязвимое место нашего кинематографа – это история, сценарий. На удивление, при такой богатой литературе, почему-то сценарный бизнес в современной России не удался. А в Америке, например, где можно по пальцам пересчитать их классиков – Джек Лондон, Хемингуэй, Драйзер – потенциал вырвался именно в сценарном бизнесе. В чем наша проблема, так это в том, что мы делаем очень качественные, правильные, но скучные фильмы. Похоже, что многие российские сценаристы не очень понимают, что повесть или роман – это не то же самое, что сценарий. Это должна быть специальная сценарная работа. У нас в кино пропало понятие драматургии.
Еще одна проблема, которую нужно отметить – у нас нет героев, т.е. никакого понимания, что хочет увидеть зритель на экране.

- А как же «Брат» Балабанова?

Сигле: «Брат» Балабанова абсолютный герой того времени, попадающий на 100% в ожидания публики. Сейчас – кто? Ведь это действительно серьезная проблема. Я разговариваю с нашими кинокритиками, социологами, спрашиваю у них: «Расскажите, кто ходит в кинотеатры? Что это за люди? Почему они смотрят это кино?» Это же очень важно – понимать, чего от нас ждут. Может, если бы эта обратная связь происходила, причем не только у продюсеров, не было бы ни Болотных площадей, ни площадей Сахарова, - если бы делали кино не ради кино, а ради зрителя.
Кино – это искусство, которое должно быть доступно зрителю, понятно разным категориям. Вероятно, оно должно быть разным, и надо понимать, на какую аудиторию ты рассчитываешь. Я не могу похвастаться, но я знаю и понимаю, и именно поэтому, наверное, работаю в довольно интеллектуальной отрасли искусства – такой, как авторское кино, где очень ограниченная аудитория, вместе с тем и очень устойчивая. У меня нет ни социологических исследований, ни мнения кинокритиков, я не могу понять – кто этот человек, приходящий в кинотеатр. Ведь я прекрасно понимаю, что средний возраст посетителей – от 15 до 25 лет, в основном молодежь, и я, перешагнувший уже пару раз эту возрастную отметку, не могу разговаривать с ними на одном языке.
То, что делаем сейчас мы и наши «молодые» режиссеры (как вы знаете, молодые у нас – это 40-45 лет) – это попытка вернуть понимание между людьми разных возрастных категорий, ведь сложно донести до молодежи свою точку зрения, не зная их языка, объясняясь на своем. Мы уже забыли о проблемах молодежи и пытаемся приобщить их к вечному с помощью забытого языка…

- По общению с собственной дочкой (16 лет) могу сказать, что она смотрит в основном голливудское кино, в том числе, серьезное, вроде «Apocalypto» Мэла Гибсона.

Сигле: Моя дочка не смотрит русское кино вообще, и музыку, кстати, тоже иностранную слушает.  Однако это объясняется и тем, что моя дочь вряд ли в свои 14 может по достоинству оценить качество продукта и ориентируется, как и все – на то, что больше всего пиарят и рекламируют.

- Может быть, дело в том, что наши дети слышат в современном российском кино – за редкими исключениями – какую-то фальшь?

Сигле: Слышат фальшь и ещё, я думаю, видят определенную вторичность.

- Андрей, скажите, пожалуйста, а что известно о судьбе Ленфильма на данный момент?
Сигле: Мы уже более двух лет занимаемся обороной Ленфильма в прямом смысле этого слова. Сейчас ситуация значительно лучше. Лучше в том, что сейчас под стенами нашей крепости врагов мы уже не наблюдаем. Конечно же, есть большие проблемы, связанные с экономикой, ибо уже 20 лет государство ни копейки не вкладывало в студию. Если «Ленфильм» действительно является государственным заведением, как считается, то он должен получать от государства какие-то дотации, правительство должно быть озадачено ситуацией, происходящей на студии в данный момент времени. Однако ничего подобного мы так и не дождались.
Сейчас премьер-министр принял решение вернуть нам всю студию, но есть дикие проблемы со всякими правовыми нормами. Возврат государственной коллекции ленфильмовских лент в акционерное общество со стопроцентным частным капиталом – это достаточно большая юридическая коллизия. Вот ее, как мне кажется, пока решить не смогли. Но если коллекция все же вернется – это будет очень серьезное подспорье в студии. Все бы было гораздо лучше, если бы кто-то из чиновничьих голов не придумал в свое время эту реорганизацию.
Продюсерский центр Ленфильма продолжает искать проекты, и мы все-таки стараемся поддерживать марку ленинградского кинематографа. Но вы, наверное, знаете, что все госдотации расходятся между 7-8 «мэйджорами» - коммерческими компаниями, которые считаются довольно успешными. Мы как раз сейчас стараемся войти в их число и иметь право заниматься производством большого и прокатного кино. И ещё, говоря о Ленфильме, нам бы конечно хотелось, чтобы никто не забывал о том, что он является таким же государственным достоянием как Мариинский театр, Эрмитаж, например, Академическая филармония, которые в отличие от Ленфильма все находятся в строке госбюджета.

А Ленфильм просто продали, предали, так скажем. Но все было украдено правильно, как-бы по законодательству, по отработанной схеме и предъявлять что-то кому-то сейчас крайне сложно. И если бы мы не встали на защиту, мы – это Сокуров, Герман,  Лопушанский, Светозаров, ставший депутатом Гос. Думы Бортко, Сережа Снежкин. Это было похоже на сбор народного ополчения. Причем мы не отказывались вступать в диалоги, в переговоры с потенциальными инвесторами, были согласны рассматривать предложения, но когда каждое из них завершалось: «давайте построим бизнес-центр, кинотеатр и т.д.», мы поняли, что от Ленфильма в таком случае не останется ничего. Сейчас главное найти способ выживать, и, я надеюсь, что государство все же, наконец, обратит внимание на бедственное положение Ленфильма и поможет нам все-таки идти правильным курсом.

- Скажите, а что Вы будете снимать в ближайшее время? Если, конечно, не секрет.

Сигле: Сейчас мы снимаем телевизионную историю под названием «Мать и мачеха» для Первого канала, а так же новый фильм Константина Лопушанского, который с моей точки зрения должен получиться весьма интересным, как для нашей профессиональной кинопублики, так и для зрительской. Вместе с Константином мы делали картину «Гадкие Лебеди», очень хорошее кино, поэтому я жду, что и эта картина будет знаковой.

Так же скоро выйдет в эфир мультипликационный фильм, где задействована техника рисования красками по стеклу. Это довольно длительный процесс – создание мультфильма, но половину пути мы уже прошли. 1