ЛЕНИНГРАДСКАЯ СИМФОНИЯ: МУЗЫКА И МИФ

Ленинградская симфония Нашему дорогому коллеге Иосифу Райскину

Herr Wolfram, мы с Вами побывали сегодня на «Ленинградской симфонии» Дмитрия Шостаковича в Большом зале Филармонии имени Дмитрия Шостаковича, в котором она с момента её премьеры звучит каждый сезон, обычно ещё и не по одному разу. Т.е. мы сейчас побывали как бы в Храме Шостаковича, в котором служилась литургия этому божеству. Да и исполнял симфонию маэстро Темирканов, дирижируя оркестром Ленинградской филармонии, который играл эту симфонию уж никак не меньше сотни раз. Т.е. это некий сверхаутентизм. Хочу Вас в связи с этим спросить: каковы впечатления?

Herr Parzival! Боюсь, не смогу с Вами согласиться относительно регулярности исполнения 7-й симфонии Шостаковича оркестром нашей Филармонии. Неоспорим тот факт, что и Мравинский, и Темирканов обращались к ней неоднократно. Но, разумеется, не в каждом сезоне. Что же до сегодняшнего исполнения, то оно достойно наивысшей похвалы. Заслуженный коллектив играл соответственно своему статусу. Идеальные вступления, прекрасный баланс оркестра. Однако не на это стоит обращать внимание, так как сегодняшний концерт получился явно не рядовым – не технические элементы вышли на первый план, а сама музыка, за что необходимо отдать должное маэстро Темирканову. С первого и до последнего такта было слышно, что у Юрия Хатуевича есть свой уникальный замысел, которому он неукоснительно следует.

И если сначала у скептиков могли возникнуть сомнения из-за того, что Первая часть была сыграна в чуть более медленном темпе, чем указано у автора, то уже к концу все сомнения были развеяны. Ведь благодаря сдержанной скорости движения кульминация этой части получилась преисполненной высочайшего драматизма. Кто-то может запротестовать: «Подделка документов, отступления от авторского текста!» Но на это можно ответить, что Шостакович был не из тех композиторов, кто требовал неукоснительного соблюдения своих указаний. Приведу яркий пример. Со времён исполнения Мравинским Пятой симфонии в первых тактах все оркестры по сей день традиционно делают фразировку, расходящуюся с той, что указана в партитуре. А всё потому, что Шостакович ввиду своей природной скромности, о которой до сих пор вспоминают музыканты по всему миру, отдавал прерогативу на трактовку отдельных нюансов исполнителю, и Евгению Александровичу замечания не сделал. Сегодня Темирканов сложил блистательную мозаику, в которой каждый камень, стёклышко настолько плотно прилегали друг к другу, что усомниться в её целостности вряд ли кто-то посмеет.

Herr Wolfram, а о чём музыка, на Ваш взгляд? Дело в том, что большинство рядовых слушателей помнит марш из Первой части. А вот спросите кого-то: а как звучит вступление этой Первой части, как звучат 2-я, 3-я, 4-я? Это что за такое «Ленинградское болеро» + ещё три части в нагрузку? «Музыка, которую ни запомнить, ни напеть…», как было написано о «Леди Макбет» в прославленной статье «Сумбур вместо музыки», о которой так много шума, но на сегодняшний день найдется, наверное, не больше двух десятков музыковедов, знакомых с её текстом (вот этот текст полностью: http://vechespb.ru/content/view/1201/9/ )? Я, кстати, считаю, возвращаясь к «болеро», что музыка прославленной темы нашествия навеяна маршем из Второй части Большой симфонии Франца Шуберта in-C, по мнению некоторых музыковедов, прославляющем доблесть австрийского оружия в борьбе против наполеоновских полчищ в 1800-е годы…

Herr Parzival, хочу в первую очередь сказать, что Вы недооцениваете наших музыковедов. Это обидно слышать. И всё же не о них речь… Сам Шостакович в своей статье «О подлинной и мнимой программности» писал, что изначально каждая из частей 7-й симфонии должна была иметь название: первая – «Война», вторая – «Воспоминание», третья – «Родные просторы», четвёртая – «Победа». Впоследствии композитор отказался от этой идеи. Но отголоски её всё-таки слышны в крайних частях. Про Вторую же Дмитрий Дмитриевич писал так: «Вторая часть – это лирическое, очень нежное интермеццо. Она не содержит программы или каких-либо «конкретных образов»». Музыкальный язык «Ленинградской» симфонии Шостаковича не так сложен, как язык его предыдущих опусов, написанных в этом жанре. Он понятен широкому кругу слушателей, образность его доступна и невычурна. Это объясняется и временем написания, и тем значением, которое она должна была оказать и оказала на слушателей в тяжёлые военные годы. Но только ли как воспоминание о тех страшных временах мы её должны сейчас воспринимать? Так получилось, что концерт в Филармонии состоялся на следующий день после съезда партии «Единая Россия». На нём был определён курс, который возьмёт на ближайшие годы наша страна, в случае победы на выборах этой партии нуворишей, презирающих простой народ. В таком контексте музыка Шостаковича прозвучала как нельзя актуальней. И финал симфонии, в котором слышится непоколебимая вера в победу, вселил надежду, что наша Родина в очередной раз найдёт в себе силы справиться с новым врагом, который так нещадно истязает её.

Herr Wolfram, а что там за мифология вокруг места и времени создания «Ленинградской»?

Herr Parzival, какая мифология? Всё предельно просто – первые три части в кратчайшие сроки (с 19 июля по 29 сентября) были написаны в Ленинграде. Но в начале октября Дмитрий Дмитриевич был эвакуирован сначала в Москву, а затем и в Куйбышев, где 27 декабря закончил работу над партитурой.

Herr Wolfram, о мифологии «Ленинградской симфонии» я предлагаю поговорить в следующий раз, так как я очевидно неясно сформулировал свою мысль… Представьте, а что было бы, если бы немцы взяли город и добрались бы и до Куйбышева, где схватили бы за фалды концертного фрака самого Шости, который, на мой взгляд, прости Господи, при всех его несомненных талантах был самым настоящим конформистом (вспомним количество сталинских премий, участие в конкурсе на сочинение госгимна СССР и пр. и пр., есть, кстати, гениальное эссе Самуила Лурье на эту тему)? О чем бы тогда была его «Ленинградская» в статьях продажных музыкальных критиков, да и в программном изложении самого автора? О чудовищных преступлениях большевизма и славной победе над ним «дорогого геноссе» Гитлера? Шостакович не еврей, а поляк, не член ВКП(б), жена немка, дети арийцы, расовых проблем с новой властью у него бы не возникло никаких, правда ведь? + он уже всемирно известный музыкант, лучший знаток и ценитель германской музыки? Корто ведь играл Гитлеру и не переломился, и даже не подвергся репрессиям после падения фюрера и его райха… Есть хороший исторический пример: гениальный Монферан готовил проект своего столпа, чтобы посвятить его победам Наполеона, продать ему этот проект по доброй цене, и вероятно мечтал увидеть его где-то в Париже, например, на месте, где сейчас стоит Эйфелева башня, вблизи Дома инвалидов и где теперь гробница самого Наполеона? А где стоит колонна Монферана (Александрийский столп) сейчас, и кому, и чему она (он) посвящен? Кстати, для Монферана это был неплохой заработок, как и сочинение «Ленинградской» для Шостаковича – он получил за нее Сталинскую премию первой степени за 1942 год, а это, кажется, 100 тысяч рублей, что, согласитесь было неплохим бизнесом в тяжелые военные времена и отличной поддержкой для семьи и друзей Шостаковича.

Herr Parzival, говорят, история не приемлет сослагательного наклонения. И какие бы интересные гипотезы мы сейчас не выдвигали, ничего уже не изменишь. А уж если в этих гипотезах есть слабые места… Я попробую Вам на них указать. Во-первых, жена Шостаковича была не такой уж и немкой. Матерью Нины Варзар была Софья Михайловна Домбровская. Согласитесь, чистоту германского происхождения уже можно подвергнуть сомнению. Во-вторых, отношение к полякам в Германии неоднозначное. Недаром существует в этой стране такое понятие как «польское хозяйство» (polnische Wirtschafft), означающее «бардак». Вряд ли эта формула является свидетельством особого почтения к представителем этого (не надо забывать) славянского народа. В-третьих, не всем так повезло, как Корто. Караян пострадал довольно сильно, оказавшись порядка десяти лет после падения Третьего Рейха в положении невыездного. И в-четвёртых, нельзя забывать о том, что Шостаковичем была написана Вторая симфония, которую первоначально композитор хотел назвать «Посвящение Октябрю», тоже, правда, чтобы подзаработать, продав её большевикам. Третья же симфония вообще называлась Первомайской. Смог бы композитор с таким багажом найти общий язык с гитлеровским режимом? Сомнительно. А за то, что на компромиссы с советской властью Шостакович шёл, мы должны сказать ему большое спасибо. Ни вступление в КПСС, ни критика Стравинского его музыки никогда не запятнают.

Herr Wolfram, согласен: Шостакович был в положении, описанном Ахматовой: я была тогда с моим народом/ там, где мой народ к несчастью был. Но если история и не терпит сослагательного наклонения, то она знает много аналогий или параллельных примеров. Мне же, впрочем, как и любому мыслящему человеку, очень не нравится, когда меня держат за дурака. Когда мне говорят, что Шостакович, с одной стороны был искренним советским патриотом, а с другой, что он был тайным борцом против сталинского режима, эдаким партизаном-невидимкой, мне, как и Самуилу Лурье, становится дурно. Немцы не взяли Ленинград и Москву, но они взяли Париж, они взяли Киев, Смоленск, Симферополь и т.д. И надо признать тот факт, что подавляющая часть творческой интеллигенции пошла на активное сотрудничество с новой властью, а отнюдь не в партизаны и «маки». Во Франции это были практически ВСЕ, например: Жан Кокто и Жан Марэ (оба открытые гомосексуалисты), Жорж Сименон, Оливье Мессиан (после выхода из лагеря военнопленных), Ромен Роллан, продолживший при оккупации по просьбе и за деньги немцев свой труд о Бетховене и т.д. В России история сотрудничества интеллигенции с немецкими оккупационными властями изучена меньше, и всё же, вспомните имена Бориса Гмыри, которого после войны спасло только заступничество Хрущева, Сергея – театрального режиссера – и Анны – известной переводчицы Шекспира – Радловых, отступивших вместе с немцами, директора музея Новгородского Кремля, который также бежал вместе с Вермахтом и остаток дней провел в Германии, и т.д. Вот Вы сравнили последнюю сходку «Единой России» с немецким нашествием. Тогда значит все, кто нынче не ушел в леса или хотя бы не вступил в КПРФ, коллаборационисты? Я отвечаю – да, конечно. И добавлю – и правильно делают, потому что ARS LONGA,VITA BREVIS EST. Им – и Борису Гмыре, и Альфреду Корто – хотелось жить, кушать и творить и при Сталине, и при Рейно, и при Гитлере. Я думаю, что в глубине души Шостаковичу, как большому художнику, было совершенно наплевать, кто будет руководить страной, в которой он живёт. Ему нужны были условия для творчества, и если бы прилетели инопланетяне из известного романа Уэллса и сказали: Дмитрий, вот тебе марсианская премия первой степени, только твори, правда, с десяток твоих друзей нам придётся аннигилировать, но ты уж не обессудь. И Дмитрий не ответит: аннигилируйте меня вместе с Борисом Корниловым, потому что мы с ним вместе написали песню, не уйдёт в леса с базукой. Он с удовольствием возьмет марсианские шекили, купит отличный Stainway, запрется в комфортной 200-метровой квартире и будет творить. И осудит его за это, наверное, только тот, кто ничего не понимает ни в жизни, ни в Искусстве. Это всё, по-моему, очень понятно. Только не надо считать окружающих за полных кретинов и говорить им с высоких трибун, что Шостакович выполнял какой-то там гражданский долг и при этом ненавидел Сталина. Ни то и ни другое – Шостакович творил Искусство и неплохо этим зарабатывал. Был менее талантливым, но не менее меркантильным, чем Бах или Гендель. Вот и всё.

P.S. Кстати, за такой вольный разговор, который мы сейчас ведем, нам при Сталине дали бы лет по 100 ежедневного расстрела каждому, при Гитлере упекли бы в Дахау, а при Путине, нас просто не примут за это в «партию жуликов и воров» и не дадут поучаствовать в нефтегазовом воровстве, ну и, безусловно, текст нашей беседы не опубликует ни одно "уважающее себя" издание, кроме портала ВечеСПБ. Прогресс, потрясающий воображение и душу!