КОНЦЕРТЫ КОНЦА СЕЗОНА 2009/10. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Конец императора фортепиано
Реквием тайской принцессе Гальяни Бориса Ивановича Тищенко, исполненный Александром Дмитриевым в тот же вечер, что и 7-я Прокофьева, оказался музыкой вопреки ожиданиям очень доступной, и в то же время величественной, утончённой и изысканной. Я бы с удовольствием переслушал его ещё раз и в зале, и в записи. Это музыка, достойная самого внимательного подхода.
А вот 13 мая для дирижёра Дмитриева и заслуженного коллектива оказалось поистине несчастливым числом. Вступление и смерть Изольды, исполненные в стиле «перечисления нот», звучали нелепо: в момент наибольшего эмоционального подъема во Вступлении, крещендо было не более, чем обозначено, группы инструментов играли каждая сама по себе, так что вместо акта возвышенной любви слушателю представлялся акт неудачной попытки немощного старца почувствовать себя влюблённым Тристаном, сжимающим в своих объятиях задыхающуюся от счастья возлюбленную.
После такого умирающего от радикулита Тристана на сцену вышел как всегда надменный, высоко держа голову, с прохладной улыбкой Борис Березовский, - ради него многие, собственно, и пришли на концерт. Подходя к развёрнутому «спиной к залу» роялю (впервые видел такой разворот инструмента!), он деловито сжимал под мышкой ноты 9-го концерта Моцарта «Jeunhomme», затем не менее деловито установил их на пюпитр и под заунывный и нестройный аккомпанемент Александра 
Дмитриева, принялся… читать с листа, не стесняясь пользоваться педалью так, словно бы это был не молодой Моцарт, а поздний Скрябин. И это при полном аншлаге! От Моцарта при таком подходе не осталось совсем ничего.
Зато у нас был случай понять, как относится господин Березовский к петербургской публике: он просто не считает нас достойными выучивания концерта! Нет у него для нас времени - «гений», одним словом… Мне бы лично на месте «гения» было очень стыдно.
Омерзительная красота
После сцены позорного краха самонадеянного «императора фортепиано» игралась «Жизнь героя» Рихарда Штрауса, игралась, пожалуй, поживее, чем первое отделение. И всё-таки вспоминалась та же «Жизнь героя», исполненная год назад тем же оркестром, но под руководством солнечного Ашкенази, который удивительно тонко и точно попал в «шампанскую» атмосферу праздника жизни, царящую в поэме Рихарда Третьего.
«Жизнь героя» - это музыка о том, как хорошо быть талантливым, умным и богатым, как хорошо иметь роскошную Подругу и уметь побеждать гнусных Врагов, как прекрасно предаваться творческому досугу, а когда всё наскучит – сбежать от всех, легко покинув этот мир. Музыка, написанная с бешеным чувством юмора, никаких трагедий, вся патетика – ироническая. Если вычесть эту самоиронию, получится абсолютно гитлеровская музыка, пронизанная чувством германского превосходства, пруссачеством (флейта и барабан в «Битве Героя»), бесконечным самодовольством – и никакого протестантски-баховского смирения: в этой музыке Штрауса царит ницшевское героическое отрицание всего христианского. Очень театральная, блестящая и поверхностная музыка. Кажется, о "Кавалере роз" Ингмар Бергман как-то обронил: омерзительная красота.
Хорошо могу себе представить, как в середине 30-х годов на гребне своего политического триумфа в зале Берлинской филармонии – с Фуртвенглером за дирижёрским пультом – слушали «Жизнь Героя», как музыку о самих себе, Гитлер, Геббельс, Гиммлер, Гейдрих, рядом с ними сам автор (есть такая фотография) и прочие присные. Им казалось тогда, что жизнь удалась, и что созданная ими Империя простоит 1000 лет. Как они ошибались!
Но вот Третьего Райха уже полвека как нет на карте, а музыка Рихарда Штрауса продолжает греметь и в залах политических оппонентов и победителей. И за дирижёрский пульт встают славяне и евреи... Такой вот парадокс из серии «vita brevis est, ars longa». {jcomments on}