Шли-шли, шли-шли и пришли... к заброшенному костровищу на вершине холма. Здесь просека обрывалась. Мы стояли у костровища и ошалело рассматривали окружающий нас первозданный лес. Моросил дождь, присесть некуда - все мокрое. Вова оставил меня с рюкзаками на этом унылом пятачке, а сам пошел на разведку. После часа ожидания я стала звать Вову, но в ответ - тишина.
Покричав около получаса и изрядно охрипнув, я впала в депрессию и уже подумывала о том, как бы мне до наступления темноты выйти на дорогу, найти какую-нибудь будку и там до упора ждать Вову (который, такой-сякой, бросил меня, отправился на поиски какого-то мифического домика, и, конечно же, судя по всему, заблудился, потому что надо было идти в другую сторону, как я и говорила, а он, такой-разтакой, меня не послушал, и вообще, что это такое, почему я в свой единственный отпуск должна торчать на каком-то древнем костровище, где не ступала нога человека уже тридцать лет, потому что на костровище тридцать лет ничего не растет, да никогда она не ступала, потому что какой дурак полезет в эти мерзкие, тощие, а главное совершенно некрасивые дебри, ему-то, эдакому-разэдакому плевать на все это, и на красоту, и на меня, лишь бы щука ловилась, чтоб она сдохла и провалилась вообще). Тут из-за деревьев показался замызганный, но веселый Вова - он нашел и Пуржинг-озеро и дядивасин домик. Мы сразу двинулись в путь и вскоре оказались на месте.
Домик был довольно мил, но нас это уже не интересовало. Мы настолько вымотались, что смогли только сварить макароны, вывалить в их скользкую горячую массу банку тушенки и, добавив туда ранее приготовленные грибы, все это молча съесть, выпить кофе и завалиться спать.
Проспали больше двенадцати часов, правда Вова рано утром топил печь. Домик - избушка на курьих ножках в логове Бабы Яги. Из окошек видны мрачные ели. От дома - дорога к озеру. Так вот ты какое, Пуржинг-озеро: небольшое, вдоль берегов на несколько метров (а порой -десятков метров) заболоченное до образования платформы, на которой растет мох, клюква, мелкие кустики и неказистые деревца. Дядя Вася создал кое-какой комфорт: к плоту сделал настил и даже поставил пень. Жить тут можно, и дядя Вася вполне может гордиться своим произведением. На приозерном мху сохранилось большое количество прошлогодней клюквы - витамины. Пыталиь ловить рыбу. Вова поймал несколько крупных окуней, а я - ничего. Стояла с удочкой, присматривалась, где плещется рыба. Где-то булькнуло - бегу туда, опять стою. Ничего. Снова всплеск - бегу туда. Ничего. Так и носилась с удочкой наперевес по шаткой мшистой поверхности вокруг озера. Вскоре от постоянной качки меня затошнило, голова закружилась. Вот так: морская болезнь есть, а ни моря ни рыбы нет. Само озерцо круглое как зеркальце, сонное. Непонятно название - Пуржингозеро. Сразу представляется что-то бурливое, всеми ветрами продуваемое. А это тихое и дремотное, смотришь на него и зеваешь, зеваешь. А тут еще постоянная мгла, дымка из-за серого мелкого дождичка - туман над озером, над лесом, в избушке, в голове. Иду-бреду как пьяная. Пришла в домик - и спать.
Утром за завтраком мы решили: уходим и точка. И правда, купаться невозможно, грибов нет, ягод нет, а главное - нет рыбы! День выдался солнечный, и идти было весело, хоть и жарко. Надо было топать по дороге, которую через несколько километров должна пересекать другая дорога, выходящая непосредственно к Павшозеру (Шимозерскому). Шли-шли, дошли до речки с разрушенным мостом и множеством бобровых "переправ". Судя по карте, речка эта должна быть уже после пересечения двух дорог. Тогда Вова решил положиться на компас и интуицию. Мы переправились через речку - Вова по бревну, разумеется, высоко висящему над водой, а я нашла удобную бобровую переправу и гордо, с достоинством, без малейшей дрожи в коленях перешла эту, в общем-то, чепуховую речку. Прошли еще немного и увидели широченную заросшую дорогу. Она была настолько широка, что мы сели на бревно и задумались: зачем? почему? для чего? Поперек дороги целые стволы деревьев катить, что ли? А ведь ее на карте нет. Эх, дороги! Не любят вас лесники и картографы.
Проскакал очень толстый заяц. А, может быть, это беременная самочка? Юркнула и исчезла под бревном перламутровая ящерица. Мы прошли по необъятной дороге, свернули на малозначительную (судя по ширине) и наткнулись на целую россыпь опят. Вова оставил меня собирать грибы, а сам отправился искать озеро, которое (по его предположениям) находилось в двух шагах. Вскоре раздался дикий крик: "Люда! Люда!". Я решила, что случилось что-то ужасное, все бросила и стала продираться сквозь березовый молодняк на помощь Вове. И тут из-за кустов в глаза ударили мириады солнечных зайчиков. Вода! Вырвавшись на берег, я радовалась так, как, наверное, моряки после долгих блужданий радуются суше.
Вова нашел дивный пляжик, и там мы разбили лагерь. Павшозеро большое, красивое.
- Опять на Вуоксу пришли, - сказал Вова.
Я искупалась, хотя солнце уже зашло и было холодно, мы поужинали грибами с рисом и завалились спать.
С утра лил дождь, и Вова натянул над палаткой тент. Потом он поставил множество капканов, потому что кругом плескалась рыба, щуки бухали даже у самого берега. Я зашла за кувшинки, нырнула и скорей назад - вода ледяная, видимо, бьют подземные ключи. Вскоре Вова поймал шикарную щуку, после чего начался настоящий цирк. В одной тельняшке (акцент: без штанов) он носился по мелководью, пытаясь вытянуть на берег других щук, с удовольствием заглотивших приманку. Вова хватался за леску, в полном восторге тащил за нее упиравшуюся щуку размером с полено. Высоко поднимая колени, взбрыкивая подобно коню, веерами разметывая песок и воду, в первобытном экстазе, с дикими криками он летел к берегу. Но у самой кромки воды злодейка выплевывала наживку и, элегантно вильнув хвостом, бесследно исчезала в зарослях кувшинок.
Все это продолжалось довольно долго. То тут, то там мелькал Вовин голый зад, раздавались первобытные крики. Взбудораженная вода совсем утратила свою прозрачность и превратилась в грязную жижу, а Вова все не унимался. Он уже изрядно продрог, но все равно с лихорадочным блеском в глазах носился вдоль берега, не теряя надежды вытянуть хотя бы еще одну щуку. Но эти зловредные, с какой-то сатанинской улыбкой существа, похоже решили натянуть ему нос: ни одна из них не пожелала стать дополнением к нашему ужину.
Все небо запылало роскошным апельсиновым закатом, стало совсем холодно и Вова свернул свою рыбалку. Он беспокоился, не сорвет ли ветер тент, но я рассмеялась и сказала, что после такого заката ветра быть не может - странно, что он этого не знает.
Проснулись от ураганного ветра: тент хлопает, деревья шумят, волны хлещут, палатка трясется. Ужас! мы решили загорать - что еще делать в такую погоду? Вспоминали вчерашний вечер. Хохотали. Как только представлю голого по пояс (снизу) Вову, несущегося за очередной щукой, помираю со смеху. Решили, что он вполне может показывать цирковой аттракцион: знаменитый Антипенко и его дикие щуки с номером "А ну-ка откуси!".
Вечером собрались и пошли в известный Вове дом. Когда шли вдоль берега, на противоположном берегу заметили почерневшую от времени избушку с окошками в пожухлых белых рамах.
Пришли к долгожданному дому уже поздно. Здесь, конечно, красота: дом на горе среди травяных лугов, вид изумительный. Дивный запах полевых цветов и пенье соловья уносило бы в заоблачные дали, но...
(Продолжение следует) {jcomments on}
1