НЕ УНИЖАЛ ДУШЕВНОЙ ТЕПЛОТОЙ…
«Я не оскорбляю их неврастенией, не унижаю душевной теплотой…» - ставит себе в заслугу Николай Гумилёв в знаменитом стихотворении «Мои читатели».
Что же, пожалуй, нечто похожее мог бы по праву сказать о своей манере игры акмеист и перфекционист от фортепиано Григорий Соколов.
Сказать по правде, я шёл на клавирабенд Григория Липмановича с неким предубеждением и даже раздражением. Я думал про себя: ну почему же билеты на Соколова в среднем стоят в 10 (десять!) раз дороже, чем на Вирсаладзе или Донохоу? Неужели и качество игры превосходит в разы, на порядок?
Но заняв своё место в 29 ряду – где совершенно неожиданно для меня оказалась прекрасная акустика – и услышав начало Второй партиты Баха, я успокоился и углубился в музыкальные дебри.
Дело в том, что я не слышал Григория Соколова живьём больше 10 лет, а в начале и середине 90-х несколько раз был на его концертах, вокруг которых тогда не было подобного ажиотажа, и можно было спокойно слушать, получать удовольствие и оценивать его – действительно, очень высокого качества – игру.
Переварив услашанное, могу сказать, что Бах был сыгран идеальным звуком, с очень живой ритмикой в манере лично мне чем-то напомнившей Гленна Гульда. Вторая партита до Соколова в этом году была сыграна как минимум уже дважды – в январе Полиной Осетинской и ровно за сутки до Соколова в Малом зале Антоном Ляховским, который буквально утопил её в педали.
Да, на фоне Осетинской и Ляховского при всём уважении к их заслугам, стало совершенно ясно, что Григорий Соколов – пианист иного технического уровня.
Собственно говоря, этот же высочайший уровень был продемонстрирован и в миниатюрах Брамса в 116-м опусе и в редко исполняемой фа минорной Сонате (т.н. Концерт без оркестра) Шумана и, конечно же, в бисах (прелюдии Шопена из 28-го опуса и Скрябина).
Но вот в Брамсе мне не хватило трагического пафоса, а в Шумане – романтического угара. И это – подчеркну ещё раз – при идеальном звукоизвлечении, свободно дышащей ритмике и всех прочих мыслимых достоинствах.
Шопен и Скрябин в бисах оказались на уровне Баха. Я вообще очень пожалел, что Соколов в тот вечер не сыграл весь 28-й опус Шопена. Так кристально хороша была си минорная прелюдия (первый бис), которую, помнится когда-то много лет назад пытался играть и я.
Рассуждая о Григории Липмановиче Соколове, не могу удержаться от того, чтобы не привести доводы его оппонентов, с коими мне довелось общаться.
Как-то раз один довольно известный питерский музыкант – обозначим его NN – предложил мне послушать вместе с ним DVD-запись «Пасторальной» сонаты Бетховена в исполнении Соколова.
Мы послушали и посмотрели – мне, как и NN, не понравилось, показалось, что Соколов своей, как и всегда сверхсовершенной, игрой лишил ре мажорную сонату её веселья, жизнерадостности, танцевальности – высушил её.
А NN выразился так образно, что я никак не могу удержаться от прямого цитирования:
- Он (Григорий Соколов) прежде чем взять звук, умерщвляет его, потому что живой звук недостаточно совершенен. Он как андерсеновский Кай, который по заданию Снежной Королевы выводит слово ВЕЧНОСТЬ, и не хочет или не может вспомнить, что в мире есть живая Герда с её человеческой любовью. Тут можно перейти по ссылке и играть в казино Вулкан Россия официальный сайт онлайн.
Побывав 7-го апреля в Большом зале, я уже не могу подписаться под этим определением, ибо Бах, Шопен и Скрябин Соколова далеко выходят за его рамки. Однако слушая Каприччио Брамса и особенно первую и вторую части Сонаты Шумана, я невольно припомнил эти слова NN.
В любом случае Григорий Липманович делает большое хорошее дело – и своей сверхвиртуозностью, и выбором репертуара, и отношением к произведению и к отдельным звучаниям как к драгоценным вещам, которые берут в руки со священным трепетом.
Ну а то, что и у него кто-то находит недостатки в некоторых интерпретациях – лишнее доказательство, что Соколов – не инопланетянин с Альфа-Центавры, а живой человек, которого хочется от души поблагодарить за его преданность высокому Искусству.
P.S. На вечере Соколова, среди прочих, мною были замечены Мирослав Култышев и ученик Соколова Александр Рубинов, других известных мне в лицо петербургских пианистов я не увидел – или они были на хорах, или… {jcomments on}