БЕРМУДЫ ДУНКУЛА

Когда-то Игорь Дункул ходил во Дворец пионеров в секцию бокса, но он не стал спортсменом, а стал композитором. В детстве Игорь был столь домашним ребёнком, обихаживаемым родителями и бабушкой, что даже выйти во двор и вынести ведро с мусором было для него великим приключением и выходом в большой мир.

После музыкальной школы Игорь отправился в Мусорягу - так называлось в среде музыкантов училище имени Мусоргского. Родители оставили юноше пустую пятикомнатную квартиру на Мойке, так как уехали работать за границу. И у Дункула началась весёлая ослепительная жизнь. Хотя всё началось всё же с Сайгона, куда Игорь зашёл как-то, когда ему было 16. То есть он туда не сам зашёл, его туда отвели барабанщица Кэт и пианист Егор Горский. Игорь сразу понял, что Сайгон - это место намного более интересное, чем просто единственное место в городе, где на глазах публики варят ароматный кофе. Сайгон принял Дункула и Дункул принял Сайгон всем сердцем и душой. Началась жизнь Игоря в золотом Бермудском треугольнике - Училище на Моховой, Сайгон и флэт родителей, из которого он сделал «вписку». У Дункула были длинные волосы, правда, не такие длинные, как у его друга хиппи Фрэнка, которого Игорь неоднократно пытался устроить в своё училище учиться музыке. Преподаватели, которые терпели Дункула, Фрэнка уже вытерпеть не могли с его конской гривой до колен. Они сказали, что допустят музыканта для прослушивания, только если он обстрижётся. Чего Фрэнк сделать уж никак не мог. Фрэнк так и не получил профессионального образования, написал несколько великих песен и умер молодым. По словам Дункула Фрэнк был единственным достойным челом после Башлачева в среде «воинствующих посредственностей под названием рок-клуб».

Сам Игорь Дункул тоже постоянно находился на грани отчисления из училища, так как посещал только занятия игры на фортепьяно Эллы Абрамовны Вольпэ, а все остальные предметы прогуливал. Элла Абрамовна любила своего талантливого ученика, и, чтобы он сдал нужные экзамены, пошла даже на то, что вместе с Игорем учила историю КПСС.

Между тем Сайгоновская жизнь затягивала. Игоря привлекали яркие личности, поэты. Особенно близко он сошёлся с поэтом Михаилом Зарайским, похожим внешне на нерастрелянного большевиками белого. Михаил вскоре попал в дурдом, потом сбежал оттуда, ночевал в квартире Игоря, потом пошёл погулять по Невскому, наслаждаясь свободой – и тут его узнал его лечащий врач-психиатор. Врач обманул поэта, и тот в тот же день Михаил Зарайский опять оказался в доме скорби. Красавец-поэт не смог по второму разу вынести несвободу и выбросился из окна. Шёл 1990 год. Стихи Михаила Зарайского издала в Париже Татьяна Горичева.

На буйную жизнь юного музыканта Дункула в квартире на Мойке стали плохо реагировать соседи- и снизу, и выше этажом, и те, что за стеной. Однажды в этот хипповский флэт пришёл участковый милиционер и стал нести какую-то ахинею, типа: а не хочет ли Дункул поменять свою отдельную трёхкомнатную квартиру на комнату в коммуналке, где живёт милиционер, и где Дункулу будет приятно и безопасно и дальше хипповать. Игорь с друзьями предложил милиционеру немного погостить в пока ещё своей отдельной квартире, так понравившейся служивому. Участковый был поражён яркими личностями, которые околачивались во флэте, сильно забухал, и через неделю за ним пришла его встревоженная жена с многочисленными детьми. У милиционера пропала форма, был одет в пёструю хламиду и кричал: «Как интересно вы живитё! Там, где я раньше жил, я видел только барашков, хлопок и жестоких баев, а тут – такие люди!». После того, как участкового увела жена, его самого больше никто не видел.

В 1993 году Игорь Дункул попадает в Белый Дом во время его штурма. Находится он на стороне красно-коричневых, а не на стороне новых русских, потому что вообще считает, что всегда надо находиться на стороне слабых, сильные и так пробьются. После суток, проведённых под обстрелом, Дункула с сотоварищами выводят из опасной зоны бойцы Альфы, но тут же отдают их на растерзание в отделение милиции. Милиционеры жестоко избивают неудачников в политике, и на свой концерт в Гамбург через три дня Игорь Дункул прибывает с ужасными кровоподтёками на лице. «Попал в аварию»,– объясняет он изумлённым немцам.

Игорь Дункул организует свою студию для записи музыки на Пушкинской-10. К нему обращаются с просьбой сделать аранжировки многие музыканты. Дункул делает аранжировки группе «Форум», но не делает группе «Колибри», которую считает поверхностной; проект совместной работы с Юрием Шевчуком не осуществился. На Пушкинской-10 с Игорем Дункулом знакомится английская психоаналитик и аристократка из Лондона по имени Мария Лаура Брамлей Давенпорт. У девушки возникает страстное желание спасти молодого талантливого русского от загульной жизни, и она увозит его с собой в Лондон, в одну из своих 8 квартир. Игорь быстро начинает понимать, что на его свободу покушаются, что свобода его сильно урезана. В знак протеста Дункул соблазняет всех подружек Марии Лауры, и, в один прекрасный момент, когда англичанка пытается запретить музыканту говорить по телефону с друзьями из Петербурга, он толкает её, не рассчитав силы, и она падает с лестницы и ломает себе руку. Наконец то психоаналитик Девенпорт понимает, что Дункул любит свободу больше чем сытое гнёздышко.

В Лондоне Дункул знакомится с писателем Эдуардом Лимоновым, они даже собираются вместе отправляться воевать в Боснию. Через несколько лет Дункул звонит Лимонову и предлагает ему вывесить красный флаг над Рейхстагом, так как по решению Постдамской конференции флаг должен висеть на Рейхстаге вечно, а ушлые американцы забрали с собой купол Рейхстага вместе с флагом и куда-то к себе унесли. Помочь осуществлению акции вызвался даже сын Маркуса Вольфа, главы ГДРовской разведки, с которым Игорь подружился в Берлине. Лимонов соглашается с тем, что это отличная акция, но его арестовывают, что мешает дункуловско-лимоновскому совместному действу осуществиться. В Лондоне Дункул пишет музыку к тексту ирландской группы «Рибекка», из получившейся песни делают клип и показывают по МТВ, но всё равно жизнь в Лондоне неимоверно скучна по сравнению с жизнью в Петербурге. Дункул уезжает в Аргентину – ставить «Щелкунчика» в качестве концертмейстера с солистами Мариинского театра.

Серьёзно относиться к своему сочинительскому дару Дункул начинает в 2001 году, когда предприниматели Владислав Кораблин, а потом Сергей Дашковский предлагают композитору деньги на запись диска. Так рождаются авторские диски «Let”s fly» и «Импрессионизм». Игорь Дункул пишет музыку для франко-немецкого фильма «Воздушный мост», и фильм получает специальный приз за лучшую музыку на Швейцарском кинофестивале. В этом же фильме он играет роль музыканта, играющего на пианино свою музыку среди дымящихся руин Берлина. Затем Игорь Дункул пишет музыку к балету «Анна Ахматова», который ставит бывшая прима-балерина Кировского-Мариинского Валентина Ганнибалова. Затем – музыка к американскому спектаклю «История Анастасии» о трагедии царской семьи. Спектакль идёт в Александринке в течении 7 часов, и Дункул вдруг ужасается тому, какими пошлыми, меркантильными, мелочными американцы показывают представителей нашей царской династии. «Это как взгляд плебея на Жития Святых»,– объясняет свои чувства композитор. Взбешённый, прямо во время спектакля, он забирает фонограмму из радиорубки, и спектакль больше нигде никогда не шёл. Сейчас, годы спустя, когда стала доступной информация о том, как представители царской семьи без жалости покидали Россию, набив свою одежду драгоценными камнями и бриллиантами, Игорь Дункул раскаивается о содеянном. Американцы были правы.

Также в воспоминаниях Дункула изменилось отношение к Сайгону. Может, это и не было лучшим местом, где собирались лучшие люди. Не так уж и многого добились в жизни те лучшие люди. По-настоящему замечательных людей можно встретить только на войне,– считает Игорь Дункул. И вообще предназначение мужчины – это быть воином, творцом или учёным, а всё остальное – это от лукавого. И ещё – поэтом. Настоящих поэтов и мужчин Дункул встретил на войне в Сербии. После того, как Дункул познакомился с боснийским художником Сладжичем в Берлине и с девушкой Сашей, дочерью дипломата, он осуществляет таки свой замысел – отправляется в Боснию, где едва не попадает в плен. Оттуда его вызволяет сербский спецназ. «Лучше пишите музыку!»,– говорит композитору югославский посол. Игорь Дункул написал пьесу «Сербия» для фортепьяно и оркестра.

О том, что всё же лучше писать музыку, Игорь Дункул ещё раз убедился в новогоднюю ночь 2003 года, когда ему позвонил секретарь самого Мориса Бежара, поздравил Игоря с праздником и передал ему слова Бежара о том, что музыка Дункула- гениальна. Морис Бежар предлагает Дункулу работать у него концертмейстером, но у Дункула теперь другие амбиции. Он слишком много концертмейстерствовал – у Эйфмана, у Аскольда Макарова, в Мариинке, в Малом Оперном. Теперь ему хочется быть только композитором.

Несмотря на то, что спустя годы Дункул уже не так восторженно вспоминает о Сайгоне, он не забывает о Сайгоновских девушках своей молодости, среди них - театровед Инна Вербицкая. Живёт Дункул среди картин пейзажистов-реалистов, в квартире с пианино, электропианино «Куртцвайль» и собакой Гариком, которую Игорь обзывает огненной крысой и зубастой свиньёй за её неразборчивую прожорливость. Одевается в стиле Сайгона – в кожаные штаны, косуху и байкерский платок на голове.

В российском современном музыкальном мире Дункул одинок. Его музыка необычайно живая, мелодичная, романтичная, напоминающая бега барашков и облаков по вольным горам. Даже ритмы города, попадающие в его пьесы, выглядят весело, импрессионистично, восторженно. А потом душа, ведомая его музыкой, словно бы возвышается в запредельно горние выси и поёт там как неземной ангел. Из композиторов Дункул больше всего любит Георгия Свиридова, чья музыка была истинно всенародной, и профессиональной, и всем понятной. Дункул считает, что один из признаков качества серьёзной музыки- желание слушать её у себя дома.

{jcomments on}