ФРАНЦИЯ В ОГНЕ

То, что произошло в предместьях Парижа и других французских городов, не произойти не могло. Вопрос был только в сроках. Чтобы не понимать этого, нужно быть или слишком благодушным человеком или просто идиотом. Надо полагать, что в современном французском обществе, включая правящую элиту, в достатке представлены все три эти категории. И если к числу платных провокаторов и идиотов можно смело отнести левацкие тусовки (о них и об их роли хорошо и обстоятельно рассказано в замечательной книге Гийома Фая "Всемирный переворот"), а также ФКП, то безответственное благодушие - удел правящих наследников голлистов. Ведь и нынешний президент Французской республики, и большинство в Национальной ассамблее (375 мест против 205 всех остальных - социалистов, коммунистов и демократов) выходцы из шираковского "Союза за Президентское Большинство" (Union pour la Majorite du President) - продукта эволюции правых голлистских партий.

Вот и хочется вместе с председателем Национального фронта Ле Пеном (кстати, набравшим в первом туре президентских выборов 2002 года 17% против 20% Ширака) вместе с Бриджит Бардо, вместе с другом нашей газеты Гийомом Фаем - хочется спросить всех этих последователей "усатой Жанны д`Арк" (выражение Черчилля) - людей, кичащихся своей культурой, образованностью и патриотизмом: что, неужели вы не понимали, чем закончится этот наплыв африкано-исламских орд, а если понимали, почему не принимали никаких мер? Неужели Ширак не знаком с историей падения Римской империи или с историей Великой Французской революции, не читал Карлейля и Ипполита Тэна? Конечно, знаком, конечно, читал.

Кто такие исламисты и негры, тоже вроде бы должен понимать. Неужели Ширак, уже успев к тому времени побывать министром внутренних дел и даже премьер-министром, не помнит, как в 1977 году во время президентства его протеже Жискар д`Эстена в Париже был пойман серийный людоед студент Сорбонны Антуан Бокасса II, сын самого знаменитого людоеда в мире императора ЦАИ Бокассы I, сожравший десяток (имеется в виду именно сын) столичных топ-моделей? В таком случае, объяснить его бездействие возможно только безответственностью и благодушием. И, конечно же, изрядной долей истинно галльского честолюбия, если не сказать тщеславия - с того момента, когда Ширак в начале 70-х, будучи министром внутренних дел, расколол голлистский лагерь, поддержав на президентских выборах 1974 года Валери Жискар д`Эстена, он побывал несколько раз премьер-министром и не менее трех раз баллотировался в президенты. Нравится ему в большой политике.

ВОЙНА НАЧАЛАСЬ НЕ ВЧЕРА

Война мусульман против Французской республики, и шире - против Прекрасной Франции началась не вчера и не в Клиши-су-буа. Как известно, еще Роланд трубил в свой Олифан, собирая рыцарей против сарацинов.

Если же брать более близкую историческую перспективу, то начало сегодняшних событий в предместьях французских городов надо искать в Алжире и в действиях "французского генерала Лебедя" - основателя Пятой республики Шарля де Голля. Образ де Голля в учебниках по истории однообразно сусален - эдакий герой-антифашист, бросивший вызов и Гитлеру, и собственному "пораженческому" руководству, отказавшись присоединиться к общефранцузской капитуляции; один из победителей в конце войны, после войны в 50-е годы спаситель нации от гражданской междоусобицы, призванный народом в трудную минуту, борец с "американским империализмом", выведший Францию из НАТО, друг Советского Союза и т. д. Очень напоминает выхолощенные биографии вождей советского периода - вождей как собственно большевистских, так и вождей прокоммунистических режимов, "друзей советского народа" вроде Фиделя Кастро, Че Гевары, Сальвадора Альенды или Ким Ир Сена. А где же запломбированный вагон? О чем умалчивают борзописцы от Истории? Все ли так гладко? Конечно же, не всё - просто так де Голлями не становятся. Особенно в ХХ столетии. Подающим надежды помогают: так было и с Лениным, и с Гитлером, и с Пиночетом, и с Ким Ир Сеном, и с Че Геварой... Так было и с "усатой Жанной д`Арк".

Вот что пишет о начале "славного пути" знаток и исследователь истории Франции Павел Жаворонков в своем замечательном эссе "Прекращение огня", опубликованном в и-нете:

"В начале 1920-х молодой лейтенант французской армии неожиданно рванул вверх по карьерной лестнице. Отчасти этот "вертикальный взлет" был вызван тем, что семья де Голлей, относившаяся к средним буржуа, благодаря серии удачных браков оказалась в родстве с несколькими влиятельными промышленными кланами. Среди новых родственников Шарля де Голля оказались Шнейдеры - монополисты в оружейной промышленности Франции, международные финансисты де Вандели и еще несколько семейств, принадлежавших к высшей буржуазной элите".

Безусловно, де Голль сам по себе был яркой личностью, с явным преобладанием истинно галльского тщеславия, петушиного желания покрасоваться на публике. Однако ярких незаурядных людей не так мало, но вот те из них, кому покровительствуют богатые еврейские родственники, имеют, как вы понимаете, гораздо больше возможностей для реализации своих талантов.

Кстати, будучи ловким и удачливым политиком или политиканом (кому как нравится), де Голль, судя по всему, был совершенно бездарным военным. Биографии не содержат ровным счетом никаких сведений о его успехах на многочисленных полях и морях сражений, где у него был шанс отличиться. Это не говорит о том, что он был трусом или дураком, напротив, это говорит лишь о том, что бригадный генерал был, очевидно, никудышным полководцем. Но вот наступил май 1940 года, "славные витязи" Гальдер, Манштейн, Рундштедт и Гудериан двинули свои танки через Маас, Шельду и Рейн, и за месяц разгромили вялосопротивлявшуюся группировку союзников наголову, прижав британский экспедиционный корпус и часть французских сил к Дюнкерку (линию Мажино, кстати, прорвал генерал с исторической теперь фамилией Буш). Танковая дивизия, удостоившаяся чести командования де Голлем, была разбита так же основательно и бесповоротно, как и остальные силы французов. Лояльные генералу историки говорят о героическом сопротивлении танков де Голля гитлеровцам, но фактов почему-то не приводят. Впрочем, оставим это на их совести и передадим слово Павлу Жаворонкову, ему есть что сказать:

"Перед бригадным генералом более не существующей французской армии де Голлем встал непростой выбор: какой из групп покровителей - начальникам-коллаборационистам или родственникам из буржуазных кланов - сохранить верность? Первых падение Третьей республики вполне устраивало (маршал Петен, по свидетельству очевидца, сказал: уж лучше быть нацистской провинцией, чем британским доминионом! - прим. ред.), вторые же вместе с землями и предприятиями, отчужденными в пользу Рейха, теряли все: власть, деньги и статус. Тем буржуа, кто имел еврейские корни или был замечен в симпатиях к левым, и вовсе пришлось бежать за границу, чтобы спастись от концлагерей.

В июне 1940 года де Голль сделал выбор в пользу семьи: вместе с группой буржуа-эмигрантов он прибыл в Лондон, где купил радиостанцию и вышел в эфир с призывом продолжить сопротивление оккупантам и коллаборационистам. "Мы проиграли бой, но мы не проиграли войну! Франция, продолжай сражаться!" - призывал де Голль в своих ежедневных радиообращениях. За эти слова Петен немедленно объявил де Голля предателем и дезертиром, а военный трибунал Виши вынес ему смертный приговор.

Так возникло стихийное движение Сопротивления, которое и по методам, и по сути своей было подпольной террористической организацией с зарубежными источниками финансирования: ведь Франция капитулировала перед победившим Рейхом с соблюдением всех формальностей, по букве закона, и официальным правопреемником Третьей республики было правительство Виши, заключившее с Германией мирный договор. Можно сказать, что де Голль стал национальным героем и спасителем страны, призывая французов к насильственному свержению законного строя".

Павел Жаворонков говорит о том, что у де Голля был выбор между коллаборационистами Петена и семьей, породнившейся с еврейскими банкирами. А мне, как российскому обывателю и как бывшему советскому человеку, представляется, что у де Голля был и третий путь - уйти в леса, собрать единомышленников и попартизанить. (Надо же быть такому совпадению, но во Франции и свой Брест ведь имеется!) Может быть, даже погибнуть героем - наш советский человек так, скорее всего, и поступил бы. Но это потому, что у 99,99% советских граждан в июне 1941 не было еврейских родственников в Лондоне. Де Голль же поступил не как военный, который должен был подчиниться приказу командования, и не как патриот, который должен был продолжить борьбу с оружием в руках. Генерал поступил как самый настоящий дезертир, в чем и был обвинен командованием. Ну а то, что он КУПИЛ в Лондоне радиостанцию (вслушайтесь, как современно это для России звучит!), - так это мудрый политический ход, который в ближайшей перспективе полностью себя оправдал. Да и хорошо, что было, НА ЧТО покупать...

Что же было дальше? Теперь мы подходим к самому главному - к "французской Чечне" - Алжиру. Вот что пишет об этом Павел Жаворонков:

"В 1943 году голлисты установили связь с оппозиционными силами во французских колониях. Агенты де Голля убеждали вождей самых влиятельных племен в Африке, Индокитае и других французских доминионах поднять бунт против коллаборационистской администрации Виши. В июне 1943 года на территории Алжира был образован Французский комитет национального освобождения, который поднял первый с 1870 года мятеж в этой давно усмиренной колонии.

Вскоре после победы над Гитлером начались трения между голлистами и местными патриотами, которые надеялись, что их верность республике хоть как-то окупится. Алжирцы представили свои требования - надо сказать, довольно скромные - в виде "Проекта реформ", в котором настаивали на ликвидации привилегий европейского меньшинства и участии алжирцев в управлении страной. В ответ на эту инициативу де Голль в мае 1945 года распорядился ввести в Алжир войска и потопить еще не начавшийся бунт в крови. После чего алжирцы организовали свое Сопротивление: уцелевшие отряды боевиков Комитета национального освобождения начали объединяться в партизанские отряды, а в 1954 году возник экстремистский Фронт национального освобождения (ФНО), который приступил к подготовке вооруженного восстания".

Вот здесь-то и начинается история нынешнего бунта черных исламистов в парижских предместьях. Де Голль, взлетев, во многом по воле обстоятельств, на гребне антифашистской волны и возомнив себя великим военачальником и политиком, будучи при этом лишь тщеславной марионеткой в руках темных сил, стал изо всей дурацкой мочи раскачивать корабль Великой Французской империи, которая устояла в бурях двух мировых войн.

Жаворонков совершенно справедливо, на мой взгляд, сравнивает де Голля с генералом Лебедем, а Эвианский мир с Хасавюртовскими соглашениями. Но мы забегаем вперед: в 1945 году до переговоров с алжирским Басаевым бин Беллой в курортном местечке Эвиане оставалось еще 17 лет, а пока:

"Де Голль не спешил распускать временное правительство, а освобожденные от фашистов земли и предприятия он самовластно раздавал родственникам, поддержавшим его в эмиграции. Скандал разразился в 1946 году, когда генерал "вернул" Шнейдерам их оружейные заводы, национализированные еще в 1936 году по решению парламента Третьей республики. Де Голлю пришлось уйти в отставку, голлисты набрали на выборах менее 5% голосов, а власть опять перешла к левым.

Но в 1956 году произошло событие, радикально изменившее историю отношений Европы и Африки: в центре Сахары в недрах нескольких стран, находившихся под французским протекторатом, были обнаружены колоссальные залежи нефти и газа. У Франции наконец появился шанс вернуть себе лидирующие позиции в мировой экономике, но прежде стране было необходимо решить ряд проблем.

В марте 1962 года президент Шарль де Голль и лидер экстремистского Фронта национального освобождения Алжира (ФНО) Ахмед бин Белла подписали Эвианское соглашение, которое иногда еще называют "первым актом о капитуляции мировой державы перед угрозой международного терроризма". Париж отказывался от колониальных прав в Северной Африке и прекращал боевые действия против организованных сил сепаратистов. ФНО, в свою очередь, соглашался прекратить террористические акты в отношении французских граждан.

Всего за три года до встречи в курортном местечке Эвиан-ле-Бан Ахмед бин Белла сидел в тюрьме за организацию серии терактов, а Шарль де Голль пребывал в политическом небытии. В 1962 де Голль, как и в 1940 году, предпочел интересы семьи интересам армии. Как и следовало ожидать, колониальные войска вышли из повиновения и отказались признать независимость Алжира. Банки Ротшильда и других голлистов смогли привлечь капитал американских и британских нефтяных концернов в совместные предприятия COFIMER, COFIDAL, COBAL, SEDIA, COFES и СТS, которые начали разработку африканских месторождений сразу же после заключения Эвианских соглашений.

Вот тогда-то во Франции начались проблемы в связи с массовой эмиграцией из бывшей колонии миллионов этнических французов и "черноногих" - африканцев, не нашедших себе места в независимом Алжире" (Жаворонков).

Именно они - алжирские, а вслед за ними сенегальские и другие эмигранты - и стали бомбой замедленного действия, заложенной в бедных предместьях французских городов.

Вся эта история интересна вообще, но особенно интересна она нам, россиянам, поскольку мы находимся в совершенно параллельной ситуации. Мы живем в метрополии, лишившейся колоний, из которых к нам хлынули толпы цветных существ, несущих с собой героин, уличный разбой и экзотические азиатские вирусы. Павел Жаворонков очень точно отмечает, что в России был свой де Голль - генерал Лебедь, выдвинутый на политическую авансцену нашим российским ротшильдом - Березовским. И сравнение Эвианских соглашений с Хасавюртовским миром более чем наглядное. К чему приводит этот путь, очевидно продемонстрировано французскими событиями. Сдав исламистам Алжир, де Голль отдал им будущее Франции, так же как Лебедь за березовскую похлебку продал в 1996 году чеченцам право русского первородства.

РЕВОЛЮЦИЯ РАСЫ

В революциях, которые в большой исторической науке считаются обусловленными исключительно социальными причинами, некоторые историки находят национально-расовый подтекст. Так, Ипполит Тэн полагал, что Великая французская революция есть ни что иное, как восстание галло-романских низов против германских высших сословий. В той же мере, в какой падение Западной Римской империи было следствием ударов именно германских племен, установивших свое господство в Европе на ближайшее тысячелетие.

Если вдуматься, то же самое можно сказать и о большевистской революции 1917 года: это был бунт русских и прочих низов под руководством еврейской столичной и местечковой "интеллигенции" против ордынского дворянства и западноевропейского (в основном немецкого) класса промышленной буржуазии, а также средних и мелких собственников. Если кого-то удивит эта мысль, вспомните, сколько коганов и зильберштейнов выбралось благодаря 17-му году из западных губерний и стало большими партийными и государственными деятелями, артистами и режиссерами, следователями НКВД и начальниками ГУЛАГовских зон, а сколько ивановых, петровых, ежовых и смердяковых, крестьянских сынов, расстреливали потом зильберштейнов и коганов, мандельштамов и михоэлсов, занимая их теплые кресла в министерствах и главках, на подмостках театров и в кино. А много ли вы встретите в нынешней России тургеневых и аксаковых, волконских и бестужевых, штольцев и маннергеймов, штюрмеров и витте? То-то.

Нынешний арабо-негритянский бунт во Франции лишнее подтверждение правоты этой теории. У этой революции есть свой цвет - черный, своя религия - ислам, своя марсельеза - рэп, образ врага - человек со светлой пигментацией кожи, волос и роговицы, имеющий при этом как атрибут правящего класса личное авто, свой герой - Антуан Бокасса II, употреблявший на завтрак рагу из белых шлюх...

Вопрос, который волнует многих: победит ли во Франции эта черная революция? Я убежден, что миллионы белых французов, наследников Роланда и Карла Великого, будут достойны своего высокого предназначения и что Николя Саркози не окажется голлистским оборотнем.

Олифан трубит. Мы призваны на эту битву.

Вячеслав КОЧНОВ

Газета "НОВЫЙ ПЕТЕРБУРГЪ", №47(758), 17.11.2005 г.{jcomments on}