ЛОЭНГРИН. РОЯЛЬ. ДЕВУШКА

РОМАНСЫ РАХМАНИНОВА И ГЛИЭРА

Пропустить камерный концерт большого оперного певца — всегда преступление. Преступление, прежде всего, против самого себя. Потому что чем дальше мы живем, тем больше нам для освежения ощущений жизни нужны смены привычных ракурсов. Услышать, как сказочный вагнеровский Лоэнгрин поет русские классические романсы — что может быть неожиданнее и пикантнее?

Имя Дмитрия Воропаева уже давно, с начала нулевых, прочно утвердилось на оперных афишах Мариинки — его Лоэнгрин и Альфред из «Травиаты» стали эталонными, его успели запомнить и полюбить, а вот в Малом зале Филармонии...

Был аншлаг, что, впрочем, неудивительно, если вспомнить, что на афише среди прочих читались слова «романсы», «Сергей Рахманинов», «солист Мариинского театра», «тенор». Во втором отделение стояли редко исполняемые песни Глиэра, привлекшие, вероятно, еще одну категорию питерских меломанов – гурманов, ищущих запылившиеся раритеты.

Концерт начался с Рахманинова, в романсах которого, несмотря на всю их русскую почвенность, повсюду разлит тонкий и ядовитый аромат Модерна. И это придает им прелесть легкого изысканного алкоголя.

У Дмитрия Воропаева и в очень сильном для тенора и богатом тончайшими оттенками голосе, и во всем облике и манере держаться с первых тактов «Дитя! Как цветок ты прекрасна…» явился аристократический мариинский лоск, мгновенно завоевавший симпатии и восторженное внимание слушателей. Его умение изысканно филировать голос и архитектурно выстраивать музыкальную фразу вызывает восторженное восхищение поклонников и заслуженную зависть коллег.

Аккомпанировала солисту молодая петербургская пианистка Анна Кантор, и делала она это на редкость мастерски и вдохновенно. На элегантную, словно бы севшая за рояль Зинаида Гиппиус, пианистку с ее большими умными глазами и прямой спиной было приятно даже просто смотреть. В ее игре филигранно сочетаются интеллектуализм, чувство стиля и утонченный вкус, позволяющий посмаковать пряные модуляции и сделать неожиданное изящное rubato. Слышно, что всё, что она играет пальцами, добросовестно изучено и пропущено ею через сознание и душу.

В наши дни феминизация коснулась практически всех сторон и сфер жизни. Женщины и молодые девушки активно пользуются окончательным исчезновением формальных и неформальных запретов на любые виды жизненной активности – будь то вождение автомобиля, наука, спорт, бизнес, политика или искусство. Речь скоро может уже пойти о некоем панфеминизме и новом матриархате как очередной стадии развития человечества.

В том числе, у нас в России, и в области фортепианного исполнительства, в частности. Вычтем из списка как француженку, лишь упомянув ее имя, живущую с волками большеглазую Элен Гримо. У нас яркая и неповторимая в своей блистательной артистичности Полина Осетинская была в свое время только первой ласточкой. Сейчас прекрасная москвичка Екатерина Мечетина настолько живее, рельефней и колоритней знаменитых мужчин-пианистов своего поколения, что можно смело говорить о триумфе в ее лице, фигурально выражаясь, Афродиты над современными Гермесами, Гефестами и Аполлонами. А ведь есть еще живущая ныне в Канаде бывшая киевлянка Валентина Лисица, покорившая своим Шуманом и Листом ютюб, и сверхвиртуозная Элина Черчесова, которую с радостью приняла итальянская земля. В Москве совсем юная студентка МГК Яна Костина недавно сыграла редкую 3-ю фп сонату Брамса так, что, закрыв глаза, ее игру можно было принять за запись Вальтера Гизекинга.

Когда молодые девушки-пианистки осознали, что, не теряя женственной элегантности, можно играть всерьез, по-мужски, отбросив никчемное, смешное и непродуктивное жеманство и кокетство, у них стало здОрово получаться.

Возвращаясь к услышанной мной на том вечере Анне Кантор, стоит сказать, что  самый факт, что молодую артистку в качестве аккомпаниатора выбирают такие именитые солисты Мариинки как Дмитрий Воропаев, Жанна Домбровская, Юрий Власов, Виолетта Лукьяненко, Владислав Сулимский и другие, говорит о ее высоком концертмейстерском мастерстве. Потому что певец никогда по доброй воле не станет петь с неудобным концертмейстером. А Анна Кантор с ее ярко выраженным личным почерком и умением играть самой и давать дышать и петь полной грудью солисту – нарасхват!

Было бы несправедливо не сказать пару слов о романсах Глиэра, знакомого всем нам по сладенькому «Гимну Великому городу» из балета «Медный всадник», которым достают прибывающих и отбывающих граждан репродукторы Московского вокзала.

Может быть, во многом благодаря талантливому, внимательному и доброжелательному прочтению Дмитрия Воропаева и Анны Кантор эти романсы звучали не бледнее рахманиновских! И снова этот тонкий отравленно-вагнеровский аромат Модерна!

Чайка яды впитала с детства,

И не может без них больше жить;

Капля яда в любви это средство,

Чтоб до смерти любить

(петербургский поэт Илья Кулагин, конец 1980-х) {jcomments on}

1