АПЛОДИСМЕНТЫ ДВУХ СТОЛИЦ

АПЛОДИССМЕНТЫ ДВУХ СТОЛИЦ

 

Дуэт Максим Федотов-Галина Петрова в С-Пб и Москве в октябре 2016

Над Петербургом, верно, и впрямь тяготеет какое-то проклятье — то ли Достоевского (Быть сему месту пусту!), то ли Зинаиды Гиппиус (Но ты исчезнешь в тине черной,/Проклятый город, Божий враг!), то ли неведомых и древних чухонских волхвов, чьи капища якобы осквернил Петр Великий, то ли всех их скопом, потому что всё лучшее, что родилось здесь, беспощадно уносится от нас или на Запад, или в Москву, или еще куда, и потом возвращается разве что на гастроли или погостить.

Идол современных пианистов Григорий Соколов в Париже, звездный Володось в Мадриде, свободолюбивый Теодор Курентзис в Перми, и это только сливки! Вообще же табор арт-эмигрантов из Северной Пальмиры исчисляется сотнями имен! И не только «арт-»! Да что уж там — талантливый и, как теперь стало понятно, более чем успешный политик Владимир Путин тоже надолго не задержался на берегах Невы... Здесь же, на своей малой родине, в Петербурге, ровно 20 лет назад, летом 1996 года, Путин был уволен с работы из городской мэрии (не пригодился, видно, талантов не разглядели!) и подался в Москву… Результаты его трудоустройства известны нынче от Парижа до Порта-Морсби.

Может быть, это связано с тем, что по слову гениального москвича Андрея Белого, если Петербург не столица, то его и вовсе нет? 

Прославленный дирижер и скрипач, «русский Паганини» Максим Федотов, тоже по рождению ленинградец, наш земляк, и так же давно уже живет, творит и преподает в Москве, гастролируя с громким успехом по всему миру. Возвращается он в родной город на протяжении многих лет, если не сказать, десятилетий, уже в качестве всемирно известного музыканта, чтобы сыграть дирижерско-симфонический или скрипично-фортепианный концерт в дуэте с блистательной пианисткой — «русской Кларой Шуман» — Галиной Петровой.

Всем этим концертам сопутствуют неизменные аншлаги с их извечными приставными стульчиками, толчеей в антракте и стильно одетыми нервными дамочками постбальзаковских лет в изящных шляпках у филармонических дверей с мучительно-робким вопросом про лишний билетик. Впрочем, все то же самое происходит и в Москве, и повсеместно, где на афишах появляется имя дирижера Федотова и где как единый, как будто выдуманный великим музыкальным романтиком Э.-Т.-А. Гоффманом, волшебный инструмент звучат скрипка Максима и рояль Галины.

*     *     *

В октябре — 13-го в Петербурге и 28-го в Москве дуэт Федотов-Петрова выступил с одной программой, в первом отделении которого игрались 2-я соната Брамса и 7-я Бетховена, а во втором — транскрипции для скрипки и фортепиано оперно-симфонических шедевров XIX века, сделанные замечательным композитором и пианисткой Аидой Исаковой (1940-2012) — «Смерть Изольды», Фантазия на темы «Травиаты» и куплеты Мефистофеля из «Фауста» Гуно. В Москве зал вставал с овациями и криками «браво!» трижды, в Петербурге — четырежды. Мне посчастливилось побывать в питерском МЗФ, моей супруге — в Москве, в Консерваторском малом зале. 

…Вторая скрипичная соната Брамса ля мажор — пастораль, она, быть может, и уступает в яркости и популярности Первой и особенно Третьей скрипичной сонате, но качество музыки и напряжение лирического чувства здесь ничуть не ниже. Особенно это слышно в чудесно-взволнованном исполнении дуэта Максима и Галины.

Первоклассной 7-й скрипичной сонате Бетховена, написанной им в 1801-1802 в его любимом до миноре, повезло в смысле популярности меньше 9-й сонаты, кажется, только из-за того, что для создания легенд вокруг нее не нашлось своего Крейцера и своего Льва Толстого. Хотя русский след, заметим попутно, есть и в ней – посвящение недавно ставшему императором Александру Первому, щедро оплаченное, стоит полагать, тогдашним российским послом при венском дворе графом Разумовским. Таким подарком как посвящение сонаты модным венским композитором Бетховеном посол думал, наверное, сгладить трагические обстоятельства недавнего восхождения на трон молодого императора. В Сонате среди ярчайших, бодрых и решительных быстрых частей выделяется пронзительно-молитвенная медленная (2-я) часть со слёзными диссонансами на сильных долях и повторяющимся мотивом-мольбой «miserere!» — помилуй! А ведь именно в эту эпоху Бетховен все глубже тонет в своей неизлечимой глухоте…

В целом же здесь мы видим последнего венского классика на переломе – еще не создавшего «Героическую симфонию», но уже вылупившегося из классического гайдно-сальериевского кокона — бодрое скерцо уже заменило запылившийся к эпохе наполеоновских войн классический менуэт — уже ставшего настоящим Бетховеном, лаконично-энергичным и ампирно-величественным — таким, каким мы его любим и знаем.

Еще Эдуар Эррио в своей «Жизни Бетховена» сравнивает гений политика и полководца Наполеона с гением композитора Бетховена. Соглашусь, Бетховен — это Наполеон в музыке, только без провальной Восточной экспедиции в Россию и бесславных Ватерлоо и Святой Елены под занавес, а с потрясающим по катарсической мощи выходом к абсолютной победе над смертью и небытием в Девятой симфонии, 32 фп сонате, последнем квартете (Тут, к слову, надо отметить, что свое «бесславное Ватерлоо» у Бетховена все же есть в буквально-дословном смысле — великий композитор за хороший гонорар написал грандиозную и бессмысленно-громогласную, по его собственному признанию, увертюру «Ватерлоо» во славу Веллингтона к Венскому конгрессу в 1815 году).    

Максим и Галина очевидным образом любят такого Бетховена и умеют его «произнести» — на котурнах, с должным пафосом, который совершенно чужд нашему постиндустриальному оцифрованному времени — эпохе копий, подделок, клонов, пародий и прочей фальши. При этом игра дуэта отнюдь не «нафталиновая» — Максим и Галина наглядно показывают: можно быть современными людьми, оставаясь романтиками и не бравируя напускным цинизмом, деланным или настоящим безразличием и эстетической пресыщенностью.

*     *     *

Второе отделение было наполнено упомянутыми выше транскрипциями для дуэта скрипки и фортепиано эпизодов из Вагнера («Тристан и Изольда»), Верди («Травиата») и Гуно (куплеты Мефистофеля из оперы «Фауст).

Слушая эту великолепную музыку, которая в универсальных версиях Аиды Исаковой и в руках двух гениальных и равноправных солистов Максима и Галины, кажется, не только ничего не потеряла от своих вокально-оркестровых оригиналов, но и засверкала какими-то новыми неожиданными гранями, я подумал о том, как много различных условий необходимо для возникновения гениального артиста, а тем более двух, соединившихся как бы в единый музыкальный инструмент...

Для того чтобы возник большой артист, нужно счастливое и зачастую просто чудесное стечение самых различных обстоятельств. Скольких мальчиков и девочек из хороших музыкальных семей отдают сызмальства учиться у лучших педагогов, но лишь из считанных единиц на выходе получаются гениальные солисты!

Что поделать — нужно, верно, чтобы над колыбелью младенца, как в старой доброй гоффмановской сказке, пели ангелы и играли на флейтах прекрасные феи! Чтобы стать великим артистом, нужно чувствовать, страдать и любить, иметь в своей собственной жизни большой литературно-драматический сюжет. Ведь по слову одного великого виртуоза, чужую музыку мы играем своей биографией. Другого инструмента у нас, к сожалению, нет.

И, главный, пожалуй, компонент триумфа и всеобщего признания, как бы это банально ни звучало, Любовь, которой, по слову Пушкина, одной только музЫка уступает. Любовь, которая как Благодать освящает и объясняет смысл всех движений и действий — в музыке и в жизни. Любовь, без которой любой музыкант превращается в «кимвал бряцающий».

Происхождение в хорошей музыкальной семье является хотя и не достаточным, но необходимым условием в 99% историй происхождения гениальных виртуозов — Моцарт, Бетховен как пианисты-импровизаторы, Паганини и мн. др. (1% безусловно существует в случаях с гениями как исключение, подтверждающее правило). Как отмечал великий русский лирик Афанасий Фет: на льдинах лавр не зацветет…

И, конечно, появление на свет и воспитание в семье замечательного композитора и пианистки Аиды Исаковой Галины, а Максима – в семье знаменитого питерского дирижера Виктора Федотова, создало необходимые предпосылки для того чуда, которое эти два солиста создают вдвоем в мгновения совместного музицирования.

Здесь пора сказать пару слов, наконец, и об авторе скрипично-фортепианных транскрипций, исполняемых Максимом и Галиной, — ярком щедро одаренном природой человеке, композиторе и пианистке Аиде Петровне Исаковой. Ученица великих Фейнберга и Мержанова по фортепиано и выдающегося педагога по композиции Голубева, студентами которого были Альфред Шнитке и Андрей Эшпай, выпускница Московской консерватории Аида Исакова 30 лет своей жизни посвятила музыкально-просветительской работе в советском тогда Казахстане, после чего вернулась в Москву, где больше десяти лет преподавала на кафедре «Фортепиано. Орган» Института им. Ипполитова-Иванова, воспитывала лауреатов международных конкурсов и продолжала писать музыку. К сожалению, сейчас в сети есть только одно, но исключительно яркое и содержательное интервью с Аидой Петровной: http://www.oreanda.ru/culture/Aida_Isakova_Pishite_muzyku_krovyu_serdtsa/article618820/ .

Своей дочке Галине и своему зятю Максиму в подарок и в наследство Аида Исакова оставила благоуханный букет из самых дорогих соцветий великой музыкальный классики, собранный её умелой и любящей рукой.

Гениальные музыкальные образы, созданные Вагнером, Верди, Чайковским продолжают звучать в конгениальных транскрипциях Аиды Исаковой и в конгениальном изложении дуэта Максим Федотов-Галина Петрова по всему миру и, к счастью для нас, жителей северной столицы, и в Петербурге… Который, быть может, и благодаря звучанию в нем этой музыки, когда-то отмолит и сбросит столетнее проклятие тяготеющее над всеми нами!

 

 

 

1