Когда исчезает моральный закон...

Государство умирает тогда, когда исчезает моральный закон – сын получает право вознести руку над матерью, люди получают право благополучно жить в страхе, но есть и те, кто уже не задумывается, а готов убить. Ведь убийство становится нормой жизни - физическое или духовное уже не имеет значения. 

Государство умирает тогда, когда человек доведен до крайней степени своего желания. То есть, когда все желания и мечты превращаются в прах, разрушенный чьим то немилосердным вмешательством, которое не может призывать ни к чему, кроме мести. 

 Русский народ живет прощением, это его главная сила. Но возможно ли прощать, когда нет веры? Когда последние зерна пшеницы превратились в доллар, диктующий искусственных идолов, заставляющий забывать о предназначении человека? 

Человеческая личность начинает разрушаться тогда, когда постоянное внушение достигает своей цели и начинаешь верить в то, что жизнь дерьмо, а решиться жить – это подвиг, который будет отмечен в веках. Но это про тонких созданий. Другие же продолжат жить в страхе и неведенье.

Чтобы убить государство необходимо растлить нацию духовно, чтоб и мяса на косточке не осталось, если кто-либо придет на поклон к своему «личному» Богу. Надо вынудить каждую отдельную единицу отказаться от духовного, и если каждый в это поверит, то получается что человечество само сделало свой выбор.

Идея фашизма могла бы стать великой, когда каждый понял, что он ничто. «Вещь в себе» в этом случае не имела бы никакого значения, так как «вещью в себе» всецело бы считалось государство, которое определяет цели и задачи социума. Главное лишить человека, профессии, идеи, смысла, книг, художественного искусства. Или же сделать эту культуру настолько безобразной, что само человеческое естество отказалось бы от нее.

Есть такая идея, что чем больше злодеяний человек совершает, тем больше он может вынести (Раскольников не вынес даже одного).  

Но мне хотелось бы верить в то, что человек существо универсальное, которое самовозрождается по собственному произволу, лишь бы его не покинула Вселенная. Да! Я верю во Вселенную, но не верю в Бога. А в то, что общество может воспитывать существ себе подобных, именно таких, которых более всего удобнее посылать на смерть, отвечать за грехи государства и сваливать вину за тонны безвинно пролитой крови и подавно.

Это не призыв к действиям, выйти на Красную Площадь или на Невский с траспорантами «Долой Государство и Нацию, вернемся к первобытному закону». Это то, что наболело, выжгло, после чего наступает непроницаемая тишина, в которой даже электрический свет фонарей трещит как-то по-особенному жутко, как - будто наступило время отвечать за разбросанные камни.

{jcomments on} 

1