ЕКАТЕРИНА МЕЧЕТИНА: ПЕТЕРБУРГ – МОЙ МОРАЛЬНЫЙ ОРИЕНТИР

Со знаменитой российской пианисткой членом президентского Совета по культуре Екатериной МЕЧЕТИНОЙ беседует главный редактор ВечеСПб.ру Вячеслав КОЧНОВ.

- Скажите, для Вас игра на фортепиано это что – проповедь, исповедь, разговор с композитором, с залом, с Господом Богом?

- Прежде всего, это образ жизни. Это самое первое определение, которое мне сейчас пришло на ум, просто потому что я не помню свою жизнь вне процесса игры на фортепиано. Это превратилось в такую же потребность как есть, спать, дышать. Если я какое-то время не играю на инструменте, я начинаю очень сильно нервничать. Исключение – отпуск, один месяц в году, когда я целенаправленно запрещаю себе приближаться к роялю. Иначе не происходит перезагрузки. Второй вариант ответа – это обмен энергиями с публикой в зале: когда я выхожу на сцену, я очень много отдаю. Мне кажется вообще цель музыки, публичного музицирования – найти эту совместную волну, этот резонанс со слушателями. Еще можно говорить о том, что это высказывание. Один из моих педагогов Владимир Овчинников говорил, что когда ты выходишь на сцену, ты как бы находишься в рентгеновском аппарате: ты ничего не можешь про себя скрыть, даже если очень захотеть. Мы такие, как мы играем. До смешного много можно о человеке узнать даже по его невербалике, если вербаликой считать звуки: просмотрев концерт без звука, о человеке можно понять практически всё.

- Как Вы относитесь к записям? Как к музыкальным консервам, по-темиркановски? Или как-то по-другому?

- Я очень люблю записи – это для меня процесс обучения. Причем запись любого уровня, даже если я себя дома запишу на телефонный диктофон, по ней многое можно о себе понять и улучшить. А что уж говорить о студийной записи! Там получается настоящий документ, паспорт исполнителя, фотография только в звуке. Потом спустя месяц, когда сделан монтаж, чаще всего обнаруживаешь кучу претензий к себе. А потом проходит пять-десять лет, переслушиваешь и думаешь: Господи, как же хорошо я играла, как же это было свежо, непринужденно, сейчас так не смогу! Естественно, себя невозможно адекватно оценить, так же как человек не слышит собственный голос.

- У Вас есть композиторский зуд? Вы импровизируете, сочиняете каденции?

- Абсолютно нет! У меня стоит блок на эту тему, полный запрет. Я думаю, если задаться такой целью, нужен будет психолог, который умеет такие блоки снимать, и из меня можно будет выжать какие-то капельки. Но поскольку оно само наружу не просится – при наличии абсолютного слуха, фантазии какой-никакой – то и зачем его оттуда вытягивать? Зачем умножать сущности?

- В таком случае скажите, какая музыка выражает Вас как личность наиболее полно?

- Даже среди неклассической музыки таких произведений довольно много – например, Алла Пугачева «Сто часов счастья»; Второй концерт Рахманинова, который я играю уже 15 лет, и он становится для меня, как сказано в одном стихотворении, все четче и резче; его же Ре мажорная прелюдия из 23-го опуса.

- А как Вы относитесь к легким жанрам, к эстрадной музыке?

- Я люблю талантливые вещи. Если это популярная музыка, но она здорово написана и исполнена, почему бы нет? Я не люблю музыку тяжелого направления, heavy metal, то, что деструктивно воздействует на психику. Я люблю когда хорошо сыграно что-то по-актерски, почему я упомянула Пугачеву – она великая актриса. У нее в некоторых вещах отличная композиция, прекрасная аранжировка, невероятная проникновенность с актерской точки зрения. Я очень люблю Земфиру, Майкла Джексона могу послушать иногда. Я всю жизнь была и буду поклонником Битлов, битломанкой. Я очень часто за рулем, где классику я слушать не могу, потому что слушаю как профессионал, перестаю следить за дорогой и приезжаю, непонятно куда. За рулем слушаю какое-нибудь легкое радио.

- Вам легко дается Ваше ремесло?

- Нет. Я согласна со словом «ремесло», потому что есть, конечно, этот элемент в моей профессии, и это очень высокий элемент. Сейчас работаю над фактурой, над звукоизвлечением, мне уже не так интересно играть сложную музыку как в 20 лет. В среднем для поддержания формы мне нужно заниматься три часа в день без выходных, шесть – это для меня уже только во вред.

- Убивал ли Сальери Моцарта?

- Специальных исследований я не проводила, но, мне кажется, это вопрос из области психологии, а не из криминалистики. Сальери в его пушкинском понимании очень многолик – он может обрести облик критика, который недружелюбно настроен или коллеги-завистника, как у Пушкина. Я оговорюсь, что в реальности Сальери был очень хорошим композитором…

- … Ну это я оставляю на Вашей совести – слушал неоднократно Сальери, Керубини, Кванца, Леопольда Моцарта, Риса, Гуммеля, других сочинителей второго, третьего и дальнейших рядов – впечатления нулевые и отрицательные. Чтобы стать великим композитором, востребованным в последующих поколениях, нужно быть не только хорошим музыкантом, но и харизматической личностью. А какое место в Вашей жизни занимает Петербург?

- Последнюю неделю Петербург занимает место дома, потому что мой дом там, где лежит мой чемодан. А если серьезно, то Петербург для меня – моральный ориентир; здесь возникает повышенное чувство ответственности. Я очень люблю Москву, но когда я приезжаю в СПб мне кажется, что здесь каждый камень взывает к чувству ответственности – из-за аристократизма, по причине того, что это город Блокады. Впервые приезжала еще школьницей в Ленинград по обмену между десятилетками. А потом был очень большой перерыв, после которого был «Музыкальный олимп» Ирины Никитиной в 2005 году с Концертом Шнитке. Были выходы и в Капелле, и в Малом зале, который мне очень понравился, там у меня был весьма удачный 20-й концерт Моцарта с очень хорошим питерским дирижером Александром Титовым.

- Скажите, а зачем Вам членство в президентском совете по культуре? Вы так политизированы, что не можете без этого обойтись?

- Сейчас мы все политизированы так или иначе, не можем уже существовать вне этого поля. Зачем? Я считаю, что у меня хорошее образование, в хорошем смысле консервативные установки. Почему бы мне не поучаствовать в общественной жизни? Культурная политика – это тоже «мягкая сила». Почему не я? А если придет кто-то другой и мне не понравится то, что он будет делать, я не хочу сидеть на своем диване и строчить гневные посты в ФБ. Я лучше пойду и что-то сделаю. В прошлом году я выступала на Госсовете с семиминутной речью, на президентских выборах я была доверенным лицом Владимира Владимировича Путина. В общем, я не хочу отсиживаться в «Башне из слоновой кости». {jcomments on}1