Этой зимой я посетил Стокгольм – столицу шведского королевства, в далеком прошлом – и невских земель. Попасть в Стокгольм из Петербурга совсем несложно: для этого нужно получить в финском консульстве полугодовалую визу (приглашения, брони гостиницы и выписки с расчетного счета не требуется – только паспорт), доехать на маршрутке до Хельсинки или Турку. Оттуда кораблик идет прямо к шведам…
В самом центре города – в пяти минутах ходьбы от королевского дворца - находится здание знаменитой Шведской королевской оперы. Прожив в Стокгольме чуть больше недели, я не мог удержаться от соблазна посетить это достославное заведение.
А propos. В Стокгольме билеты на оперу или балет можно купить прямо в кассе театра и, как правило, без всякой очереди в день представления. Билет на третий ярус стоит примерно 15 – 25 евро. На некоторые представления, включая оперы Вагнера, цена выше: около 35 евро. Студентам дается 50-процентная скидка, если они смогут предъявить международную карточку ISIC.
Итак, 31-го января в Шведской королевской опере я слушал "Рагнарек" (таково самобытное скандинавское название "Гибели богов") Рихарда Вагнера.
В тот день дирижировал Лейф Сегерстам (если кто помнит, он посетил в ноябре 2007 года Петербург с оркестром города Хельсинки). Партию Зигфрида исполнял Ларс Клевеман, Гунтера – Юхан Эдхольм, Хагена – Джеймс Мелленхоф, Альбериха –Маркус Юпитер. Женские голоса: Брунгильда – Рэчел Тови, Гутруна – Сара Ольссон, Вальтраут – Анна Софи фон Оттер.
Звучала опера именно так, как должен был, по моим представлениям, звучать Вагнер: мощно и с леденящим душу холодом! Настоящий нордический праздник духа! Знаменательно, что Шведская королевская опера – один из немногих театров Европы, который может себе позволить самостоятельно ставить "Кольцо Нибелунга", не собирая певцов со всего земного шара. 31-го января, за исключением Мелленхофа (родился в США, живет в Германии) и Тови (родилась в Лондоне), все исполнители были шведами.
Несколько смущало то обстоятельство, что Хаген пел намного сильнее и громче Зигфрида. Порой складывалось впечатление, что Клевеман - вовсе не героический, а камерный тенор. Но, видимо, так было задумано режиссером – об этом ниже…
Теперь расскажу о самой постановке. Автором ее является швед Стефан Юхансон. Постановка своеобразная и одновременно типичная для новоевропейского оперного театра.
Открывается занавес, и зрители видят сразу шесть норн. При этом три богини - вполне "живые" и земные. Они носят почему-то наряд горничных, немного передвигаются и поют свои партии. Другие три норны, одетые в средневековые одежды, танцуют в дымке мистические танцы. Выглядят они очень загадочно, но, к сожалению, имеют один недостаток: они – персонажи немого кино, и увидеть их можно только на экране!
Сам экран располагается над сценой, на нем время от времени крутят немой фильм про Нибелунгов, напоминающий знаменитую эпопею Фрица Ланга. В кино все выглядит по-настоящему: романтические герои, огненные испытания, рейнские воды…
Не так – на сцене.
Исчезают "горничные", сменяются декорации, и, вот мы видим самый настоящий кинозал. На экране показывают встречу Зигфрида с Брунгильдой. Их же земные "аналоги" – "он" в костюмчике, и дородная "она" в одежде домохозяйки – играя, ползают по полу между рядами стульев. Потом "находят" друг друга, поют и смотрят фильм.
Дальше – еще "круче"…
Зигфрид во дворце Гунтера. Все мужчины одеты в костюмы и галстуки. Гунтер и его сестра Гутруна неожиданно оказываются инвалидами: Гунтер ходит с костылями, а Гутруну возят на инвалидном кресле двое нянек. Впрочем, иногда она все же встает и передвигается самостоятельно…Хаген (как известно, сын карлика Альбериха) – самый настоящий гигант, на полторы головы выше Зигфрида. Кажется, убить последнего он может, ударив одним мизинцем… Зигфрид же, "славный герой", ведет себя очень нервно. Он – этакий "живчик", бегает по сцене как какой-нибудь непоседливый мальчик, делает неожиданно резкие движения. Впечатление, которое он производит, - вовсе не героическое, а карикатурное. Когда поют о подвигах Зигфрида, это воспринимается как издевка.
Не всегда ясно, в какую историческую эпоху разворачиваются события на сцене. Если посмотреть на одежду персонажей, кажется, что в начале 20-го века. Но дешевая офисная мебель – диванчик и кресла – явно указывают на то, что все происходит в наши дни, а актеры – лишь "ряженые".
Не раздеваясь, Хаген, поджав ноги, спит на диване. Ночью к нему приходит некто с большой окладистой бородой – нет, не Карл Маркс, а карлик Альберих.
Охота. "Цивильно" одетые люди с холодным оружием и дичью собираются для чего-то в кинозале. Идиотски выглядит Хаген. Он, как всегда, в костюме, но при этом держит в руке копье, которым, в конце концов, убивает "Зигфрида". Ожидаешь, что у таких охотников найдется что-нибудь огнестрельное. Но нет: на сцене не видно ни одного ружья: видимо, лицензию на ношение охотничьего оружия получить никому из персонажей не удалось.
Но каков же Вотан? Время от времени он появляется на экране в виде беззубого плачущего старика, изображенного на фотографии. В самом конце оперы фотография сгорает - Валгалла рушится.
Общее ощущение от оперы таково: режиссер смачно "постебался" над шедевром. Не изменив текста оперы, он произвел полную деконструкцию вагнеровской драмы. Эпическо - героический дух был изгнан из нее, видимо, из-за несоответствия действительности. Герои драмы - обычные люди, "такие же, как и все"… Эпос живет только на экране, он нем для нас и бесконечно чужд нашей эпохе. Зато в постановке Юхансона произведение обрело новые социальные смыслы: в современном обществе сильный должен заботиться о слабом! Особенной же заботой нужно окружить инвалидов! Пардон: слово "инвалид" считается теперь неполиткорректным – вместо него в странах ЕС рекомендуется использовать disabled person "человек с ограниченными возможностями".
Интерпретация драмы, предложенная режиссером, мягко говоря, довольно эксцентрична… Наверное, кому-то подобные постановки нравятся, хотя я предпочитаю смотреть мультики про кота Леопольда…
Интересно, если не в Стокгольме, то где можно увидеть на сцене "настоящего романтического Вагнера"?
К сожалению, практически нигде!
Если в европейских театрах еще ставят оперы Моцарта или Верди в барочном или романтическом стиле, то Вагнера предпочитают инсценировать исключительно в соответствии с новой модой…
Существует несколько типов современных постановок. Иногда режиссер пытается отразить вневременной и внеисторический характер произведения, и на сцене появляются шары, призмы, пирамиды, летающие тарелки, люди в скафандрах…Иногда, наоборот, драму "расшифровывают", перенося ее действие в другой изначально не свойственный ей исторический контекст. Например, нехороших рыцарей заменяют прусскими солдатами, или же ГэДээРовскими партийными функционерами. Наконец, иногда оперу "актуализуют" и полностью осовременивают: вместо того, чтобы сидеть и прясть, девушки тренируются в фитнесс-клубе. Постановка Юханссона, таким образом, является чем-то средним между вторым и третьим типом.
Возникает вопрос. А почему же не поставить Вагнера "нормально", то есть, не искажая либретто и используя адекватные тексту костюмы и декорации? Почему любители оперы не могут увидеть на сцене "настоящих" Зигфрида и Брунгильду – в духе древнегерманского эпоса?
На этот вопрос существует несколько ответов. Обычное объяснение таково: ставить романтического Вагнера скучно и несовременно. Современный, мол, человек нуждается в новых интерпретациях, классические же пахнут нафталином, и смотреть их попросту не захотят.
Позволю себе не согласиться. В обществе существуют "запрос на экзотику" и живой интерес к средневековью. Люди устали от душной атмосферы офисов. Большой популярностью среди молодых людей пользуются клубы исторической реконструкции, "готическая" субкультура. Тысячи европейцев ездят по экзотическим странам с одной лишь целью – оторваться от невыносимо скучной реальности. Эти люди с удовольствием пойдут в театр смотреть романтическую драму, если их туда позовут!
Другое объяснение: не ставят, потому что не модно. В культуре господствует постмодернизм, который как раз прославляет смешение эпох и культур, игру со стилями.
А, на мой взгляд, диктатуре постмодернизма давно пора положить конец! Набор новшеств уже исчерпал себя: большинство "современных" постановок однообразны и скучны. Чем еще можно поразить зрителя? Фитнесом и офисом? Это уже было? Унитазом и борделем? Тоже было. А, может, пусть актеры обольют друг друга или зрителей соком? Старо как мир…Те новые смыслы, которыми режиссеры "обогащают" классику, также до безумия банальны – о них запросто можно узнать по телевизору, послушав речь какого-нибудь политического деятеля или психолога.
Еще один ответ: зритель хочет видеть на сцене себя и проблемы собственной жизни, а не людей из прошлого.
Опять же не соглашусь. Может, какой-нибудь обыватель и мечтает увидеть на театральных подмостках себя самого в образе короля. Но в этом ли цель искусства? Глядя на действо, совершающееся на сцене, обыватель должен не утверждаться в собственной самости, а пережить катарсис, очищение! Уверен, большинство людей, приходя в театр, - сознательно или бессознательно - стремятся именно к этому. Но помогают ли им современные режиссеры?
Существуют еще и "неудобное" для театров объяснение: модернистские постановки очень дешевы. Офисную мебель можно купить в любом магазине, а то и на распродаже…
Отчасти соглашусь. Тем не менее, театры находят деньги на классические постановки балетов, опер Моцарта и Верди.
Истинная причина, на мой взгляд, кроется в другом. Ставить Вагнера в романтическом стиле отныне просто неполиткорректно! Долгое время Вагнер ассоциировался с фашизмом, да и вообще любое проявление народного духа, как считают многие, опасно для "мультикультуральной" Европы. Вот и появились на сцене деконстуированные Вотан в подтяжках и Изольда с компьютером. В Израиле поступили честнее: до недавних пор в этой стране существовал негласный запрет на исполнение Вагнера.
Усталостью и несвободой веет от табу, штампов и предрассудков последних десятилетий.
Тем не менее, слово "Возрождение" до сих пор продолжает быть привлекательным для культурно-ориентированной публики. "Возрождение" – это то же самое, что расцвет. Но не нужно забывать, в Европе возрождение всегда начиналось с поиска корней. Итальянцы раскапывали античные древности и изучали поэмы Вергилия. Мартин Лютер, стремясь восстановить первоначальное христианство, переводил Библию на немецкий язык. Васнецов изучал псковские церкви, а эстонские просветители пытались сохранить и популяризовать народные праздники. Интересно, а как возродиться сейчас? Как придти к расцвету в наши дни? Может, стоит начать с малого и восстановить уважение к нашим классикам? К их текстам, к их либретто, к их замыслам… А потом, может, сами классики помогут нам возродиться? Помогут нам преодолеть деконструкцию Европы?!
{jcomments on}
1