…И итоги эти оказались понятными у вокалистов и виолончелистов, и непредсказуемыми и неожиданными у пианистов и скрипачей. Также как внезапный пожар в московской Консерватории в ночь на 1-е июля, в котором сгорела любимая аудитория Дениса Мацуева, позировавшего перед камерами на фоне клубов черного дыма.
Меццо Юлия Маточкина, великолепная прима Мариинки, получила свою первую премию по вокалу вполне ожидаемо и вполне заслуженно. Андрей Ионица не без труда вырвал первую премию по специальности «виолончель» у хорошо знакомого петербургским меломанам своими выступлениями в СПб Доме музыки Александра Рамма, у скрипачей все закончилось едва не скандалом, а первая премия осталась не востребована, пианиста же Дмитрия Маслеева мало кто рассматривал как главного претендента на победу по специальности «фортепиано».
Специальности, как и четыре года тому назад, были поровну поделены между столицами: вокал и виолончель – в Петербурге, фортепиано и скрипка – в Москве.
Вообще говоря, сама идея конкурса музыкальных исполнителей по сути своей если не парадоксальна, то по крайней мере, очень нетривиальна. На вопрос о том, насколько совместимы искусство и спорт, прославленные мэтры отвечают по-разному. Поэтому всегда должно сохраняться понимание относительности конкурсных оценок. Зачастую те музыканты, которые срезались на каком-то туре, не дойдя до финала, но чей талант и мастерство потрясли и очаровали слушателей, могут получить не меньшую популярность, чем победители. Как это было, например, с пианистом Алексеем Султановым в 1998 году.
Журналисты, следившие за конкурсом, многократно на разные голоса повторяли вполне риторический, на мой взгляд, и довольно-таки странный вопрос – куда же девались Клиберны? А неужели бы кто-то бы порадовался, если бы на очередном конкурсе Чайковского возник бы клон Клиберна с прославленными «Подмосковными вечерами»? Не лучше ли все-таки жить сегодня и пытаться увидеть и услышать Генюшаса и Дебарга, Маточкину и Милюкова, чем вечно вздыхать о призраке романтичного американца?
Так или иначе, но жизнь продолжается, новые имена на Конкурсе Чайковского возникают, и многие из них потом годами и десятилетиями украшают афиши концертных залов по всему миру.
Прямая речь:
Знаменитый пианист народный артист России профессор СПб Консерватории Павел Егоров специально для ВП:
Результатами нынешнего, юбилейного конкурса Чайковского я доволен – они достаточно объективны. На прошлом XIV Конкурсе много вопросов у специалистов было в отношении гран-при, присужденного Даниилу Трифонову. В этот раз я больше интересовался конкурсом, тем более, что можно было смотреть прямые трансляции и в Питере. Конечно, ошеломляет количество участников, так как на отборочный тур их прошло больше, чем планировалось. И это не может не радовать. Особенно приятно, что были представители самых разных пианистических школ – и американцы, и европейцы, и конечно же набирающий популярность Восток. На этот раз меня удивило то, что некоторые претенденты, уже обжегшись однажды на конкурсе Чайковского, снова решились участвовать в нем. Зачем? Ну, ладно бы совсем необстрелянные конкурсами юные "птенцы". А здесь выступили уже сложившиеся люди, известные многим в Росси и за рубежом музыканты – например Александр Лубянцев, который теперь еще и композитор, и также такой, казалось бы, многоопытный и самовыражающийся игрок как Андрей Коробейников – личность во многих отношениях незаурядная. Ведь такой серьезный конкурс, как конкурс Чайковского – это прежде всего, открытие новых имен. А превращать участие в конкурсах в ремесло – это, по-моему, как-то странно. Очень радует обширный репертуар конкурса – от Баха до современной музыки, а ведь Баха раньше не было. И порадовало то, что многие конкурсанты ушли от набившего оскомину "омуджилининного" великого кантора, а напротив обогатили его современным и у некоторых даже барочным пониманием.
Не может не нравится и Второй полу-тур с камерным оркестром, где исполнялись фортепианные концерты Моцарта, требующий от пианиста предельного музыкантского и интеллектуального напряжения. Ну, и конечно же очень профессиональное жюри. Помимо привычных персон возникли такие уважаемые мной люди и достойные музыканты как Владимир Овчинников, который сам лауреат одного из конкурсов Чайковского, как Питер Донохоу, который разделил с Владимиром Овчинниковым в 1982 году вторую премию, мои сокурсники по консерватории - блистательный пианист Владимир Фельцман и талантливый Александр Торадзе.
Среди потерь у пианистов после первых двух туров могу назвать очень интересного музыканта – пианиста Андрея Дубова, который сейчас продолжает обучение в аспирантуре Университета Моцартеум в Зальцбурге, класс проф. Андреаса Гротхайзена. Он продемонстрировал игру, которой не было ни у кого – очень трепетное, опоэтизированное исполнение своей программы, что является большой редкостью в наши дни, когда на конкурсах более популярна мышечная и силовая игра. Очень порадовало, что одно из призовых мест занял наш земляк петербургский пианист Сергей Редькин, хотя на мой взгляд, он еще не вполне созрел как творческая личность. Тем более приятно, что этот факт опроверг бытующее мнение о том, что москвичи непременно задавят петербуржцев. И очень жаль мне, что в финал у пианистов не прошла ни одна женщина. Может быть, здесь сказывается магия имени Чайковского, который неудачно женился на несостоявшейся пианистке Милюковой.
...Четыре года пройдут быстро. Будем ждать новых имен, новых программ. А пока - с заслуженной победой уроженца Улан-Удэ, выпускника Московской консерватории по классу Михаила Петухова – 27-летнего Дмитрия Маслеева.
Член жюри XV Международного конкурса Чайковского, известный скрипач и дирижер, народный артист России, профессор московской Консерватории Максим Федотов специально для ВП:
Этот конкурс был безумно интересным и сильным. С 12 по 14 июня я сидел в последнем предварительном отборе, из 42 надо было выбрать 23 (двое проходили без отбора). Было больше сильных скрипачей, чем когда бы то ни было, но сработал очень жесткий регламент во втором туре и в финале. Состоялся конкурс, на мой взгляд, уже в первом туре в том смысле, что он принес новые имена и открыл новых исполнителей. Но как в один голос сказали маэстро Гергиев и маэстро Мацуев, в жюри входили самые разные выдающиеся музыканты. И у членов скрипичного жюри, к сожалению, мнения были очень разными. В финале это принесло ужасный результат, который никого не устроил, а именно: все участники финала получили почти равные голоса. При такой разноголосице невозможно было говорить о первой премии. Очень приятно и важно, что российская школа была представлена на конкурсе более чем достойно, но из-за жесткости регламента многие не смогли войти в шестерку финалистов. Великолепен был Павел Милюков, разделивший еще с двумя финалистами всего лишь третью премию, традиционно сильны были корейцы.
0