Поэты у Бродского

Неоднократно признавался, что я — человек несветский. И от искусства довольно далёкий. Вообще из всех искусств важнейшим для меня является сумма прописью. Поэтому предложение детально и насквозь знающего меня zloysterа совместно посетить поэтический вечер меня несколько удивило. Фактор неожиданности сыграл свою роль, и я как-то без особых раздумий согласился. «В конце концов, найдёшь там свой бесплатный Wi-Fi», - метнул zloyster приготовленного в рукаве козырного туза. Там — это в музее-квартире Бродского. Не того поэта-диссидента, что ходил умирать на Васильевский остров, а наоборот — живописца пролетарской революции, автора полотен «Расстрел 26 Бакинских комиссаров» и «Ленин на Первомае».

Надо сказать, что бесплатный Wi-Fi (да ещё на фантастической скорости) в музее на площади Искусств я действительно нашёл. К нескрываемому удивлению zloysterа. Но сейчас речь не об этом. Хочется сказать пару слов о сферах, бесконечно далёких от моего практического склада ума. О поэзии.

Отправляясь на акцию «Филармония поэтов «Послушайте!» (так называлось шоу), я рассчитывал, что не потеряю времени зря. Общеизвестно, что люди искусства необычайно злы и завистливы до чужих успехов, потому я тешил себя надеждой, что непременно стану свидетелем какой-нибудь творческой перебранки, а то и драки с использованием в качестве аргументов стульев, бра, канделябров и прочих предметов исторической обстановки.

По приходу в музей-квартиру я только уверился в своих ожиданиях. Встречал гостей поэт-организатор — энергичный бритоголовый крепыш. Подумалось, что такой запросто свернёт шею коллеге за неудачную рифму. Но первым делом меня поразил размах, с которым жил пролетарский живописец. На мой дилетантский взгляд, Исаак Израилевич Бродский действительно был выдающимся мастером. Недаром же современники называли его лучшим учеником Ильи Репина. Бегло осмотрев многоэтажную квартиру Бродского, я до некоторой степени понял художника, оставшегося в истории создателем живописных образов Ленина, Горького и других героев эпохи.

В детстве я любил бывать в роскошной музейной квартире Кирова на одноимённом (теперь Каменноостровском) проспекте. Мне нравились медвежьи шкуры и большущая железная модель танка. Ещё что-то такое смутное (кажется, у Зощенко) читал о нескромном жилище Максима Горького. Теперь же понимаю, что и Сергей Миронович, и Буревестник Революции — просто гопота и босяки супротив товарища Бродского. Не умели обустроить свой быт. И взять от революции все причитающиеся по рангу трофеи.

Мы поднялись из бельэтажа — в большой зал, где изредка немногочисленные счастливчики могут послушать концерты великого оригинала Олега Коровайчука. Народу собралось прилично. Разнокалиберные мужчины и дамочки, все как одна кутающиеся в шали. Среди зрителей были даже дети. «Их-то сюда зачем?» - в отчаянии подумал я, всё ещё предвкушая поэтический мордобой.

Здоровяк-организатор с неохватной шеей, оказавшийся поэтом Владимиром Антипенко, объявил вечер открытым и представил участников первого отделения. Сам он его и начал, прочитав под музыку Шопена что-то вроде «ЗвокАло слОвло ОблакАллво!» (это я переписал из программки, потому что ни одного слова не запомнил). Выступление поэта было весьма экспрессивным, и я снова поверил в неизбежность кулачных разборок.

Но затем пришло время томных девушек, кутающихся в шали с кистями, и общий градус чтений несколько упал. Мне больше понравилось второе отделение программы. Во-первых, там выступала поэтесса из Пушкина, запланированная до антракта, но опоздавшая по каким-то там причинам. Девушка так мило произносила звуки Ж и Ш, что от неё я готов был выслушать что угодно и в каких угодно количествах. Бывает у девушек такой волнующий дефект речи, знатоки поймут меня. Поэтесса тоже куталась в шаль, но не в траурную, а каких-то оптимистичных тонов.

Вслед за ней эмоционально сильное шоу устроил Валерий Панасюк. Собственно стихи мне не показались какими-то особенно выдающимися, а некоторые конструкции так даже звучали затёрто (на мой, дилетантский слух). Но в целом он дал зажигательное в своей искренности представление и вызвал отдельные возгласы «браво» по завершении своего сета. Отчасти готов примкнуть к этим возгласам. Впечатлило.

Разогретую публику несколько остудила Ирина Кошевная. Женщина, напоминающая более безмятежную дачницу и выступившая с благодушными ровненькими строками. «Ей бы надо басни писать, - в самую десятку прокомментировал zloyster, - это ей больше всего подойдёт». И в завершении со своими остроумными «Стихардинками» появился Эдуард Пашков. Человек хоть и оказавшийся подозрительно трезвым, но, судя по стихам, детально ориентирующийся в вопросе, а потому идеологически мне близкий. Впрочем, вру: в самом-самом финале представления снова выскочил господин Панасюк, несколькими строками подкинув последнее горячее словцо в вечеринке. Поводом для драки это почему-то не стало.

В интерьерах квартиры Бродского вся «поэтическая филармония» смотрелась абсолютно органично, а я себя чувствовал, словно попал на какую-то сходку наездников Пегаса столетней давности. Тем более, что практически совсем не оказалось экспериментальной поэзии (лишь в какой-то степени её представила девушка Яна со своими «Кризисными Инсталляциями»), а вообще я надеялся услышать каких-нибудь отечественных Эминемов или чего-то вроде. Триоли и дроби слов, сбивающие и кромсающие ритм. Ничего такого не было.

Но в целом я благодарен товарищу zloysterу и готов составить ему компанию в следующих походах на подобные сборища. Равно как не откажусь и от сторонних приглашений.{jcomments on}