Анатолий Гринденко: САКРАЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ НЕ УСТАРЕВАЮТ

Мало кто знает, что Иоанн Васильевич Грозный писал духовную музыку. Из тех, кто знает, почти никто не слышал эту музыку «живьем». 8 июля в Капелле в рамках международного фестиваля «Академия православной музыки», проходящего в нашем городе уже в шестой раз, редчайшую возможность познакомиться с музыкальным творчеством монарха петербургской публике предоставил известный московский дирижер Анатолий ГРИНДЕНКО. Сегодня маэстро любезно согласился ответить на вопросы нашего корреспондента Вячеслава КОЧНОВА.

- Анатолий Тихонович, скажите, по Вашему собственному мнению, музыка Ивана Грозного сегодня это музейный экспонат или такой же живой музыкальный феномен как музыка Палестрины или Баха?

-        Стихиры Иоанна Грозного – это ни музейный экспонат, ни музыкальный феномен. Это произведения сакрального искусства, а сакральные ценности не устаревают и тем более не становятся музейными экспонатами. Разве устарели иконы Андрея Рублёва? А Успенский собор в Кремле, а храм Василия Блаженного на Красной площади? На мой взгляд, если церковный человек не желает понять или принять древнерусское или византийское искусство это диагноз определённого духовного расстройства. Это так же, как, если бы кто решил не пользоваться молитвами Василия Великого и Иоанна Златоуста из-за их древности. Древнерусское пение, как и византийское — есть буквально молитва, а не изображение её, как в поздней музыке для церкви.

-        А зачем Ивану Грозному это было нужно – писать духовную музыку?

-         Иван Грозный был очень набожным человеком. Как известно, он с детства любил петь в церкви. В Переславле-Залесском в соборе Никитского монастыря хранится плита, на которой начертано, что благочестивый государь слушал всенощное бдение и пел, Божественную Литургию красным – то есть красивым – голосом. То, что написал Иван Грозный, не называется музыкой. До сих пор в деревнях, где поют старинные песни, их называет игрой, а пением только – церковное. И вообще «сочинять» – означало «врать». Лучшее, что творческий человек мог сделать, это создать нечто подобное великому образцу. Иван Грозный, так же, как и композиторы его времени, Фёдор Крестьянин, Маркелл Безбрадый, Иван Нос были настоящими композиторами, но от слова «compose», то есть «составлять», а не сочинять. Для своих композиций они использовали уже готовые мелодические блоки.

-        Вы считаете, что Иоанн Грозный и его опричники – жертвы исторической клеветы?

-        Конечно! Начнём с того, что опричники ежедневно стояли на всех службах в соборе в Александровской слободе, причем как на вечерне, так и на заутрени, на которых почти всегда присутствовал и сам царь. Сохранившиеся источники о развлечениях опричников пишут, что те любили танцующих медведей, скоморохов, сказочников, но о разгуле и разврате не написано ни слова. Единственно, опричники любили танцующих медведей, сказителей былин и скоморохов, которые, кстати, так же оболганы историками. Вообще же, именно во времена Иоанна Грозного началась информационная война Запада с Россией. Причины, как всегда, политические. На протяжении XVI-го века было выпущено множество листовок, где Иоанн Грозный изображался в виде султана в халате в окружение гарема из 50 жен. Отсюда репутация всех русских царей как тиранов и самодуров. Но посмотрите, в Англии в XVI-м веке было столько же народа, сколько и на Руси – четыре миллиона. Только за бродяжничество в Англии в XVI веке было повешено 70 тысяч человек, Елизавета Тюдор казнила 79 тысяч человек… В 1525 году в Германии было повешено сто тысяч человек при подавлении крестьянского бунта. В Нидерландах испанской инквизицией живьем сожжены 28 540 человек, в ночь Святого Варфоломея при Карле IX было убито три тысячи человек при его личном участии. А при Иоанне Грозном за 50 лет казнено всего 3 700. Причём поводами для вынесения смертного приговора, который выносил не сам царь, были убийство, содомия, поджог дома с людьми, ограбление храма, государственная измена. Словом, я призываю всерьёз исследовать этот вопрос, так как почти всё, что мы знаем об Иване Грозном, мы знаем от недоброжелателей России.

-        А какова музыкальная традиция, в которой творил Грозный?

-        Он пользовался распевами, которые существовали тогда на Руси. Это, прежде всего, знаменный распев, который пришел к нам из Византии вместе с принятием Христианства. Византийская система, конечно, наполнилась нашим мелодическим началом. Характер русского человека более спокойный, чем у восточных людей – он не столь пылок, не столь горяч внешне. Поэтому древнерусский распев более певуч, менее орнаментирован, чем византийский.

-        Насколько Вы уверены, что правильно читаете русскую нотацию XVI-го века?

-        Сохранилось несколько азбук, которые составили люди, знавшие итальянскую и знаменную нотацию. Сохранились двузнаменники с паралельными текстами. Сохранились и строчные многоголосные рукописи, которые записаны в 17-м веке как крюками, так и нотами. Кроме того, у староверов отчасти сохранилась устная традиция знаменного пения. Используя всё это можно сказать, что современное прочтение древних рукописей может быть вполне достоверным. Но, главная сложность не в расшифровке рукописей, а в исполнении. А это уже совсем другой разговор...

-        Иоанн Грозный был фактически младшим современником Палестрины, могло ли здесь быть взаимовлияние?

-        Конечно, нет. Иван Грозный пользовался совсем другим музыкальным языком и потому не мог находиться в зависимости от европейской музыкальной системы. Влияние итальянской музыки, в частности венецианского композитора Габриелли, можно увидеть на примере многоголосных рукописей, появившихся после раскола в конце 17-го века. Эта музыка проникла на Русь через Польшу и Киев.

-        Анатолий Тихонович, какое место в Вашей жизни занимает Санкт-Петербург?

-        Во-первых, я здесь учился. Здесь прошли мои лучшие школьные годы – с первого по третий класс я учился в школе-десятилетке при Консерватории и жил на 4-й линии Васильевского острова. Тогда еще берега Невы там не были одеты в гранит, лежали горы песка, мы – дети – прыгали туда с кранов, ловили корюшку, играли во дворах среди поленниц. Тогда еще топили печки дровами. Когда я уехал в Москву, долго не мог привыкнуть к ней, и когда возвращался в Петербург, просто дрожал от восторга. Очень жалею, что исчезли зеленые номера домов на Невском, которые загадочно светились в темноте. В Петербурге можно полдня проходить по городу и тебя не будут раздражать никакие современные постройки. В Петербурге, как мне кажется, больше любителей музыки среди музыкантов, чем в Москве. Музыканты более доступны и легки на подъём. Проще договориться с администрацией залов. В Петербурге сильная научная школа древнерусского пения в лице Альбины Никандровны Кручининой, Екатерины Смирновой, Наталии Мосягиной, Татьяны Швец и других. Потом, в Петербурге ежегодно проходит фестиваль «Академия Православной музыки», а это вообще граничит с чудом. За счёт фестиваля со всего мира съезжаются желающие познакомиться с древнерусской культурой. В течение двух недель им преподаются всевозможные дисциплины и практические занятия. Все это благодаря генеральному продюсеру фестиваля Наталье Ильиничне Орловой, которая вопреки неблагоприятным обстоятельствам, не жалуется на них, а делает свое дело. Не знаю, возможно ли подобное в Москве.

1